В русском языке, как и в любом живом языке, постоянно появляются новые слова и этикетные формулы, новые грамматические и синтаксические конструкции, меняются стиль общения и стратегии построения текста. При этом новое какое-то время сосуществует со старым (иначе родители – бабушки-дедушки и дети-внуки не понимали бы друг друга), постепенно встраиваясь в лексическую, словообразовательную и грамматическую систему русского языка или не приживаются, уходят из употребления. А “старыеˮ слова меняют значение или переходят в разряд историзмов (то есть слов, называющих исчезнувшие предметы и явления, например <em>пищаль, оброк, боярин</em>)<em> </em>или архаизмов (устаревших названий предметов и понятий, например <em>очи</em> – <em>глаза</em>, <em>живот</em> – <em>жизнь</em>, <em>мемория</em> – <em>память</em>. Ранее неправильные ударения или грамматические формы становятся нормативными, а правильные устаревают (например, ранее правильным считалось ударение <em>варИшь</em>, <em>дарИшь</em>, а сейчас такое произношение воспринимается как устаревшее, ненормативное).

Бывают периоды в истории языка, когда эти процессы активизируются и становятся заметными не только филологам, но и всем говорящим по-русски, или, как говорят лингвисты, носителям русского языка. Обычно такие периоды связаны с изменениями в социальной жизни страны, с активизацией контактов с другими народами, с модернизацией и научно-техническим прогрессом. Для того чтобы новые слова и новая речевая манера закрепились в языке, они должны стать модными и престижными, то есть принадлежать некой авторитетной социальной группе.

Современный русский литературный язык сложился в XVIII–начале XIX в. При этом следует подчеркнуть, что <em>литературный </em>язык – не то же, что язык литературы: так в лингвистике называют язык кодифицированный, нормы которого закреплены в словарях и справочниках. Это тот язык, который по-английски называется <em>Standard</em><em> </em><em>Russian</em>. У его истоков стояли литераторы – Н. Карамзин, В. Жуковский, К. Батюшков, П. Вяземский, А. Грибоедов и, конечно, А. Пушкин. Вот как объясняет это явление современный философ и культуролог В. Бибихин: “Авторитетом в языке обычно считается великий поэт или писатель, чаще первое. О нем говорят, что он создатель национального или литературного языка, как Данте, или один из создателей, как Пушкин. Обычно с подвигом таких языковых авторитетов связывают фиксацию нормы в языке. Или наоборот, появление великих национальных поэтов и писателей совпадает с моментом закрепления нормы в языке... К образцам, данным у великого писателя, поэта обращаются во всех сомнениях относительно правильной речи, вплоть до мелочей. Обычно бывает достаточно найти у крупного автора точный или достаточно близкий прецедент, чтобы по крайней мере успокоиться на счет правомерности того или иного оборота речи, даже пунктуацииˮ [<em>Бибихин</em> 2001].

В эпоху Петра I, когда в русский язык вошло много новых, по преимуществу заимствованных слов, языковыми авторитетами были итальянские архитекторы и музыканты, голландские судостроители, английские мореплаватели, немецкие мастеровые, французские повара. У них учились русские дворяне и ремесленники, за ними повторяли, переиначивая на русский лад, названия деталей кораблей, оперных арий, новых блюд и др. После 1917 г. влиятельной социальной группой, сформировавшей советский русский язык, стали большевики, внедрившие в массовое употребление многие общественно-политические и социальные термины (<em>пролетариат</em>, <em>эксплуататор</em>, <em>социализм</em>), устрашающие аббревиатуры (<em>ЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ) </em>и сложносокращенные слова (<em>колхоз, партком</em>).

В период перестройки властителями дум стали журналисты и “новые русскиеˮ; кроме того, существенное влияние на русскую речь оказали новые технологии – появление и массовое распространение мобильных телефонов, персональных компьютеров и Интернета. И мои коллеги, и я сама неоднократно писали о том, что в начале XXI в. в современном российском обществе общепризнанных языковых авторитетов не существует – ни современные писатели, ни ученые, ни журналисты, ни политики не могут претендовать на эту роль.

Тем не менее есть социальная группа, оказывающая существенное, хотя и не столь заметное влияние на нашу повседневную речь, хотя мало кто согласится считать ее речь эталонной. Это одна из самых больших социальных групп современной России – работники офисов¹, от “менеджеров по клинингуˮ или уборщиц до топ-менеджеров крупных компаний. Хотя в русском языке XXI в. и появилось пренебрежительное выражение “офисный планктонˮ², а словосочетание (интернет-мем) “эффективный менеджерˮ³ употребляется чаще всего в ироническом смысле, на самом деле представители этой социальной группы ощущают себя престижным “креативным классомˮ. Кроме того, менеджеры по продажам, специалисты по рекламе или пиару находятся в постоянном взаимодействии и общении с клиентами, покупателями, заказчиками, тем самым влияя на современную русскую речь в целом. Менеджерский жаргон также транслируется через популярные книги, журналы и социальные сети.

Офисные работники стали трансляторами целого ряда новых слов и выражений, которые уже вошли или имеют все шансы войти в так называемый “общий жаргонˮ – совокупность общеизвестных и общеупотребительных лексических и фразеологических жаргонных единиц, утративших такой признак, как корпоративность, то есть закрепленность за речевой практикой ограниченных социальных групп, и регулярно употребляются в качестве разговорных и просторечных средств сниженной экспрессии (см. [<em>Ермакова</em>, <em>Земская</em>, <em>Розина</em> 1999]). Высока вероятность, что со временем какие-то из этих слов станут обычными русскими словами и войдут в толковые словари русского литературного языка. Как ни странно, офисный новояз ранее не привлекал внимания исследователей, его описанием занимаются сами носители этого “языкаˮ. К примеру, в предисловии ко второму изданию “Словаря великорусского языка делового общенияˮ поясняется: “Исходный словарик из примерно 60 слов был составлен со слов коллег, однокурсников, друзей, друзей друзей и врагов друзей. Перечисленные словечки замечены в ходу в <strong>Евраз-Холдинге, Сибале, Альфе, Прайсе</strong>, многочисленных финансовых, производственных, торговых, консалтинговых и других компаниях. В дальнейшем над словарем работали выпускники экономфака 1999/01 гг. и другие авторитетные знатоки языка бизнес-общения. Будем благодарны за вклад в увековечивание языка неразвитого капитализмаˮ⁴. Коллективными усилиями пользователей составлялся “Живой офисный словарьˮ: в течение полутора лет (с июня 2006 г. по ноябрь 2007 г.) регулярно публиковались его выпуски с подзаголовком “Подвесь свой языкˮ. В них приводились списки офисных слов с объяснениями, а читателям предлагалось дополнить словник и уточнить толкования⁵. В Интернете можно найти и другие любительские толковые словари офисного сленга⁶, а также статьи и блоги, где обсуждаются отдельные слова и выражения, которые необходимо выучить, чтобы “влиться в коллектив офисных работниковˮ⁷. Я попыталась на основе этого материала, а также собственных наблюдений и опроса “информантовˮ – менеджеров ряда крупных московских компаний – кратко охарактеризовать основные группы лексики офисного жаргона, обращая особое внимание на слова и выражения, которые, как кажется, уже перешли из профессионального языка в русский общий жаргон и имеют все шансы в будущем войти в толковые словари русского языка XXI в.

Офисную лексику можно с некоторой долей условности разделить на две большие группы. Во-первых, это термины и профессионализмы, то есть слова, непосредственно связанные с профессиональной деятельностью сотрудников той или иной организации, а также внутрикорпоративный жаргон, прозвища и т.п. Во-вторых, это офисные слова и выражения, которыми пользуется более-менее весь “креативный классˮ. Основное внимание я уделяю общему жаргону офисных работников, хотя эти слова и сейчас еще сохраняют связь с той профессиональной сферой деятельности, из которой они перешли в общеупотребительные. Новым, по большей части заимствованным из английского языка, словам и выражениям, а также новым значениям, появившимся у русских или давно освоенных русским языком слов, посвящена большая литература (см., например, [<em>Кронгауз</em> 2007; <em>Левонтина</em> 2012; <em>Левонтина</em> 2015; <em>Григорян</em> 2016]). Но если задаться вопросом, из какой области человеческой деятельности пришли в нашу речь “модные словаˮ [<em>Новиков</em> 2011], то мы увидим, что большая часть из них – профессионализмы, пришедшие из офисного жаргона. Это и относительно недавние английские заимствования, такие как <em>креативный</em> (<em>креатив</em>), <em>бренд</em>, <em>бонус</em>, <em>тренд</em>, <em>пул</em>, <em>тренинг,</em> и многие другие, и изменившие под влиянием английского языка свое значение старые слова, например <em>оптимизировать</em>, <em>мотивировать</em>, <em>позиционировать</em>, <em>проект</em>, <em>формат</em>, <em>опция</em> и др.

Несколько слов имеют в офисном жаргоне другое значение, нежели в литературном русском языке, хотя нам все чаще приходится сталкиваться с “офиснымˮ значением этих слов и в разговорной речи, и в интернет-коммуникации. Так, в “Толковом словаре иноязычных словˮ [<em>Крысин</em> 1998] <em>интервью </em>толкуется как “предназначенная для распространения в средствах массовой информации беседа с каким-либо лицом в форме вопросов и ответов на актуальные темыˮ, а в офисном жаргоне <em>интервью </em>– это собеседование при приеме на работу; <em>митинг</em> – массовое собрание для обсуждения острых политических, социальных, экономических и т.п. вопросов текущей жизни, в речи офисных работников встречи получило значение рабочего совещания. Вспомним также <em>кейс</em> – “то же, что дипломат 3, небольшой плоский чемоданˮ [<em>Крысин</em> 1998] и <em>кейс</em> – случай из практики, который наглядно демонстрирует какую-либо теорию.

Приведу примеры офисных слов, которые, хотя еще по-прежнему ощущаются носителями русского языка как стилистически маркированные, часто употребляются в современной русской речи, в СМИ и Интернете. Это, такие, к примеру, слова, как <em>дедлайн</em> (от англ. <em>deadline</em>⁸) – крайний срок, к которому поставленная задача должна быть выполнена; <em>стартап</em> и <em>стартапер</em> (<em>startup</em>) – новый бизнес-проект и тот, кто его осуществляет; <em>фриланс</em>, <em>фрилансер</em> (<em>freelance</em>) – работа не в штате, выполнение заказов для разных клиентов; работник по договору на выполнение определенного проекта; <em>коучер</em> или <em>коуч</em> (<em>coach</em>) – консультант, помогающий клиенту в достижении профессиональных или личных целей; <em>дресс-код</em> (<em>dress</em><em> </em><em>code</em>) – форма одежды, требуемая при посещении определенных мероприятий, организаций, заведений; <em>ресепшн</em>/<em>ресепшен</em> (<em>reception</em>) –<strong> </strong>приемная в офисе или гостинице. Сюда же можно отнести и такие широко употребительные в переписке и устной речи уже не только офисных работников записанные английскими или русскими буквами аббревиатуры, как FYI<em> </em>или<em> фуй</em> (‘For Your Information’) – к вашему сведению и ASAP<em> </em>и <em>асап</em> (‘As Soon As Possible’) – как можно быстрее⁹. Так же, как и все заимствования, аббревиатуры быстро русифицируются и начинают склоняться. Например, появилась офисная поговорка <em>нет асапа – нет факапа</em> (<em>факап</em>, <em>fuck</em><em> </em><em>up</em> – провал), а также выражение <em>эпик фейл</em> (<em>epic fail</em> – “сокрушительный провалˮ).

Ряд слов из офисного жаргона, которые пока еще редко употребляются вне офиса, имеют, как кажется, все шансы на “выход в светˮ. Это такие, например, слова, как <em>тайм-менеджмент</em> (<em>time</em><em>-</em><em>management</em>) – организация времени; <em>нетворкинг</em> (<em>networking</em>, <em>net</em> – сеть, <em>work</em> – работать) — социальная и профессиональная деятельность, направленная на то, чтобы с помощью друзей и знакомых максимально быстро и эффективно решать сложные жизненные и бизнес-вопросы; <em>тимбилдинг</em> (team building) – действия, направленные на создание команды сотрудников и на повышение эффективности ее работы; <em>брейнсторм</em> или <em>брейнсторминг</em> (<em>brain storming</em>) – мозговой штурм.

Даже такие узкопрофессиональные слова, как <em>аутсорсинг</em> (<em>outsourcing</em>) – передача организацией, на основании договора, определенных видов или функций производственной предпринимательской деятельности другой компании, действующей в нужной области; <em>эджайл</em> (<em>a</em><em>gile</em>) – новая система организации труда, <em>гринфилд</em> (<em>greenfield</em>) – “чистое поле” для деятельности, инвестиции в новые месторождения, проекты, или специальные аббревиатуры: ЕГРЮЛ – единый государственный реестр юридических лиц; <em>KPI</em><em> </em>или <em>кэпиай</em> (‘Key Performance Indicators’) – показатель эффективности работы сотрудника; <em>EBITDA</em> и <em>ебитда</em> (‘Earnings Before Interest, Taxes, Depreciation and Amortization’) – показатель успешности бизнеса¹⁰ также уже воспринимаются частью носителей русского языка как общеизвестные и не требующие специальных пояснений. Вот пример из интервью, взятого у главного исполнительного директора Polymetal В. Несиса корреспондентом газеты “Ведомостиˮ Е. Егоровым (“Ведомостиˮ, 31 марта 2019): “<em>Отказ от тимбилдинга, брейнсторминга и оценок “360 градусовˮ </em>(метод оценки компетенций сотрудников… – “Ведомостиˮ)<em> тоже экономит огромное количество времени; Сейчас на Нежданинском месторождении, например, мы дошли до полного аутсорсинга всех горно-геологических работ, кроме инженерного сопровождения. Аутсорсинг пока не применяем только на фабриках и на подземной добыче; Разбивка по инвестициям в геологоразведку примерно такая: две трети на разведку действующих объектов, оставшаяся сумма в равных долях на гринфилды и перспективные проекты…</em>”<em> </em>Обратите внимание, что такие слова, как <em>тимбилдинг</em>, <em>брейнсторминг</em>, <em>аутсорсинг</em>, <em>гринфилд</em> никак не поясняются, считается, что читатели газеты “Ведомостиˮ их знают, и только “<em>метод 360 градусовˮ</em> требует пояснения!

Основной массив лексики офисного новояза составляют, как и следовало ожидать, заимствования из английского языка. И это не удивительно – российский бизнес создавался в постсоветское время по образцу западных, прежде всего американских, компаний. В России не было своих бизнес-школ. Особенно на начальном этапе все учебники и пособия по экономике, бизнесу, построению эффективных компаний, по которым учились нынешние менеджеры, были переведены с английского языка. В дальнейшем их лексику заимствовали и авторы отечественных пособий.

Но, конечно, среди офисных слов есть немало словообразовательных неологизмов с русскими или давно освоенными русским языком корнями: <em>продажник</em> – специалист по продажам товаров или услуг; <em>совещалово</em><strong> </strong>– совещание; <em>схематоз</em> – схема действий, часто не совсем законных (<em>новый схематоз по уходу от налогов)</em>. Многие офисные должности также “обруселиˮ и получили шутливые наименования: босс (general manager) – <em>генерал манагер</em>, <em>генерал</em> или просто <em>Гена</em>, ср. также <em>физики</em> (физический лица) и <em>юрики</em> (юридические лица). Есть и целый ряд выражений, которые постепенно дрейфуют из офисного сленга в общий жаргон: <em>удаленная работа</em> – работа вне офиса; <em>внешняя встреча</em><strong> – </strong>встреча вне офиса; <em>блудные темы</em> – периферийные, не основные темы.

Нельзя также не отметить и сложившийся за последние годы новый этикет деловой переписки (как правило, ведущейся по электронной почте), который также постепенно выходит за пределы офисов. Так, в начале письма вместо традиционного обращения к адресату “Глубокоуважаемый/уважаемый) Иван Иванович!ˮ стоит приветствие: <em>Здравствуйте, </em><em>Иван Иванович! </em>или просто <em>Добрый день!</em> либо <em>Доброго времени суток, </em>так как переписка ведется часто с людьми, находящимися в другом часовом поясе или даже на другом континенте<em>. </em>После обращения или приветствия гораздо чаще, чем восклицательный знак, ставят запятую.<em> </em>А в конце письма вместо традиционного “с глубоким уважением / с уважениемˮ чаще пишут: <em>спишемся</em>; о<em>тпишусь, на связи, до связи</em>! Поскольку электронные письма часто посылают нескольким адресатам, появилось выражение <em>ставлю в копию</em>. Интересно, что вначале офисные сотрудники использовали оборот с английским корнем: <em>сисикнуть </em>или <em>поставить в сиси</em> <strong>(</strong>cc “carbon copy”), но затем все-таки победило выражение с освоенным русским языком словом <em>копия</em>.

Под влиянием офисного жаргона сложился и новый этикет телефонных разговоров (как правило, по мобильному телефону). Например, вместо <em>я вам позвоню</em> / <em>позвоните мне</em> чаще стали говорить <em>я вам наберу</em> / <em>наберите мне</em>. Ср. также выражения <em>в</em><em>озвращаю звоночек</em>; <em>созвонимся по результатам</em>; <em>я к вам вернусь / я вернусь к вам через час </em>(<em>завтра</em>, <em>через неделю</em> и т.д. – “пока ответить не могу, выясню и свяжусь с вами”); <em>надо как-то к этому отнестись</em> или просто <em>отнеситесь к этому</em> (“надо на это как-то реагировать, например, написать ответ”). Как в телефонном разговоре, так и при личной беседе в ответ на какую-то просьбу или рассуждение говорят: <em>Я вас (тебя) услышал</em>.<em><strong> </strong></em>Этот ответ, который многим носителям русского языка (и мне в том числе), кажется очень невежливым, – калька с формулы офисного английского жаргона <em>I hear you</em>. Кстати, которая, по словам моих американских коллег – университетских профессоров, представляется им не слишком вежливой. Те, кто пользуются этой формой, пояснили, что имеется в виду примерно следующее: я вас услышал, – это значит понял, что вы мне хотели сказать, но дело серьезное и надо еще подумать. Но по сути мы тут сталкиваемся просто-напросто с замаскированным отказом: я знаю, что вы от меня хотите, но делать ничего не буду.

Неудивительно, что офисный “новоязˮ, агрессивно внедряющийся в нашу жизнь и в нашу речь, вызывает у многих носителей русского языка явное отторжение. Вот, например, рассуждения А. Белякова – одного из пользователей cоциальной сети Facebook: <em>Книжный. На лучших местах бестселлеры типа “Как стать высокоэффективнымˮ, “Искусство тайм-менеджментаˮ, “Наука личной трансформацииˮ… В инстаграме и фейсбуке рекламные нимфы в темно-синих пиджачках требуют со зловещей улыбкой, чтобы я немедленно записался на мастер-класс всемирно известного гуру и чтобы бросился на семинар высококлассного коучера, иначе я все потеряю, я упущу шанс, стану лузером… Мне предлагают научиться мыслить нестандартно, что-то сделать с мотивацией, построить успешный стартап, выйти из зоны комфорта, победить стереотипы, стать лидером, подчинить риски, заняться нетворкингом, создать дрим-тим, улучшить мой KPI, освоить эджайл. Дорогие мои, спасибо! Но беда в том, что я не хочу подчинять риски, мне… на тайм-менеджмент и дрим-тим. Я немолодой господин из прошлого века. Я лузер, который очень доволен собой и своей зоной комфорта. Мне зашибись, а что такое KPI я не знаю и очень надеюсь не узнать никогда. Позвольте дожить мне спокойно в вашем тревожно-эффективном мире </em>( <a target=_blank href="https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=2235566203166873&id=100001405462980">>>>></a> <span style="text-decoration: underline;">).</span>

Однако, к сожалению, даже беглый обзор показывает, что офисный жаргон оказывает существенное влияние на русский язык новейшего времени, вводя в широкое употребление не только новые слова и словосочетания, но и новый этикет устной и письменной речи, и новые стратегии построения текста. Правда, история развития русского языка свидетельствует о том, что приживается в нем, проходит проверку временем отнюдь не все. Сам язык воспримет то, что ему необходимо в современном мире и отторгнет ненужное. Время все расставляет на свои места.