Везде
Общественно-необходимый труд в дискуссиях о посткапиталистическом будущем: “отменить” нельзя социализировать?
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Общественно-необходимый труд в дискуссиях о посткапиталистическом будущем: “отменить” нельзя социализировать?
Аннотация
Код статьи
S086904990007572-1-1
DOI
10.31857/S086904990007572-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Давыдов Дмитрий Александрович 
Должность: Научный сотрудник отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН
Аффилиация: Кандидат политических наук, научный сотрудник отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН
Адрес: Российская Федерация, Екатеринбург
Выпуск
Номер 6
Страницы
174-186
Аннотация

Статья посвящена критике ряда современных левых концепций, согласно которым посткапиталистическое общество возможно только при “ликвидации“ общественно-необходимого труда. Теоретики данной концепциирисуют картины светлого будущего, в котором процессы автоматизации и роботизации производства полностью “освобождают“ от общественно-необходимого труда и позволяют каждому человеку заниматься свободной творческой деятельностью. Причем до этого момента существование капитализма признается исторической неизбежностью. В противном случае, согласно данной теоретической позиции, всякие попытки централизованно управлять общественно-необходимым трудом неизбежно приведут ко всеобщей бюрократизации и отчуждению управляющих от управляемых. Тем не менее автор пытается показать, что избавление от общественно-необходимого труда в развитом обществе невозможно в принципе. Даже его минимизация потребует автоматизации большей части существующих профессий и решения проблемы нехватки материальных благ в общемировом масштабе, что для существующего капиталистического общества – скорее фантастика, нежели возможность. С точки зрения технологической реализуемости, решение проблемы эффективности и демократичности централизованного управления общественно-необходимым трудом выглядит куда более реалистичным

Ключевые слова
труд, посткапитализм, социализм, коммунизм, марксизм, анархизм, “царство свободыˮ, “царство необходимостиˮ.
Классификатор
Получено
18.12.2019
Дата публикации
23.12.2019
Всего подписок
86
Всего просмотров
1934
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Полная версия доступна только подписчикам
Подпишитесь прямо сейчас
Подписка и дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества подписки
100 руб. / 1.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на весь выпуск
Преимущества подписки
800 руб. / 16.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на все выпуски за 2019 год
Преимущества подписки
4224 руб. / 30.0 SU
1 В третьем томе “Капиталаˮ К. Маркс пишет, что коммунистическое “царство свободыˮ лежит по ту сторону сферы собственно материального производства [Маркс 1962, c. 387]. Это означает, что по-настоящему свободен только тот, кто имеет возможность не заниматься работой, которая диктуется нуждой и внешней целесообразностью. Только когда каждый будет сам решать, чем ему заниматься, и наступит “царство свободыˮ. Однако далее Маркс добавляет, что “истинное царство свободы… может расцвести лишь на… царстве необходимости, как на своем базисеˮ [Маркс 1962, c. 387]. Это возможно, только если “коллективный человек, ассоциированные производители, рационально регулируют… свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ейˮ [Маркс 1962, c. 387]. Иными словами, только настоящее коллективное самообладание позволяет избежать ситуации, когда нужда и внешняя целесообразность берут верх и заставляют людей эксплуатировать друг друга, а то и вовсе – уподобляться животным (когда “воскресает вся старая мерзостьˮ1). Здесь нужно обратить внимание на словосочетание “обмен веществ с природойˮ2. Только по-настоящему собранное, единое общество сможет усмирить (и покорить) стихию. Соответственно, слова Маркса можно понять следующим образом: даже если государство постепенно “отомретˮ, необходимость в перманентном обуздании стихии рядом централизованных органов координации и управления все равно сохранится. Более того, сохранится и общественно-необходимый3 труд, ибо речь идет о том, что “царство свободыˮ может “расцвести лишь на царстве необходимости, как на своем базисеˮ. Маркс, заметим, не пишет, что царство полной свободы от необходимого труда наступит. Он говорит лишь о возможности данный труд свести к минимуму (“сокращение рабочего дня – основное условиеˮ) [Маркс 1962b, с. 387].
1. “При крайней нужде должна была бы снова начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна была бы воскреснуть вся старая мерзостьˮ [Маркс, Энгельс 1955, c. 33]. Ср.: коммунистическая революция сбросит “с себя всю старую мерзостьˮ (ganzen alten Dreck) и уничтожит “современную форму деятельности [die moder[ne] Form der Tätigkeit]ˮ [Маркс, Энгельс 1955, c. 70].

2. Под “обменом веществ с природойˮ Маркс понимает, собственно, труд: “Труд есть прежде всего процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой. Веществу природы он сам противостоит как сила природыˮ [Маркс 1960, c. 188]. Поэтому, когда Маркс говорит, что этот обмен веществ с природой люди “поставят под свой контрольˮ, то он говорит не о “стихииˮ, а о сознательном контроле и управлении всеобщим трудовым процессом. До того момента этот процесс выходил из-под сознательного контроля (например, в виде анархии производства, кризисов и т.д.), то есть он был отчужденным, внешним по отношению к самим трудящимся индивидам, а в силу господства наемного труда – и подчиняющим человека, принудительным. Ср. у Энгельса: “То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободыˮ [Энгельс 1961c, c. 227–228; Энгельс 1961а, c. 295].

3. Термин “общественно-необходимый трудˮ здесь означает все те формы человеческой деятельности, которые диктуются самим существованием общества и поэтому должны выполняться людьми для воспроизводства самого бытия социума.
2 Однако печальный опыт СССР как грандиозного централистского проекта, по сути, привел к тому, что в левой политической мысли централизм быстро “вышел из модыˮ. Государство из необходимого инструмента “покоренияˮ “царства необходимостиˮ превратилось в жупел. Сегодня если и признается потенциальная роль государства в деле построения посткапиталистического общества, то только в минимальной степени. Желательно, чтобы государство лишь косвенно способствовало развитию “царства свободыˮ, а по возможности – уходило и оставляло место самоорганизующимся сообществам. “Царство свободыˮ якобы наступит преимущественно благодаря развитию технологий, которые избавят человечество от общественно-необходимого труда.
3 В настоящей статье я попытаюсь показать, что ожидания скорого технологического избавления от общественно-необходимого труда утопичны. Более того, утопична идея, согласно которой общественно-необходимый труд когда-нибудь полностью исчезнет благодаря автоматизации и роботизации производства. Иными словами, надежды многих левых теоретиков на то, что путь к посткапитализму лежит вовсе не через “рациональную регуляциюˮ “ассоциированными производителямиˮ общественно-необходимого труда, а через расширение доступа к порождаемым процессами роботизации и автоматизации производства “дармовымˮ благам, вряд ли оправдают себя.
4 Современные левые теоретики о преодолении “царства необходимостиˮ Убедиться в том, что современный левый дискурс характеризуется антицентрализмом, достаточно просто. Для этого достаточно ознакомиться с трудами наиболее видных левых теоретиков (см. [Мейсон 2016; Горц 2010; Бузгалин 1998; Межуев 1991; Holloway 2010] и др.). Для подавляющего большинства современных левых государство экономически неэффективно, несет в себе потенциальную угрозу для демократии, ведет к бюрократизации и т.п. Максимум, на что согласны современные левые, – то, что существующее (буржуазное, по сути) государство должно играть более активную роль в перераспределении материальных благ (как бы брать все лучшее от советской плановой экономики и от рынка [Дзарасов 2009]); они уповают на развитие “креативного классаˮ, представители которого в своей самоэмансипации стремятся к превращению в независимых субъектов “ассоциированного социального творчестваˮ [Бузгалин 1998].
5 Так, М. Воейков пишет, что «значительную, а сегодня, может быть, важнейшую роль, должно выполнять государство. И не только в деле воспитания и просвещения, но, прежде всего, как организатор экономического, хозяйственного процесса. Государство в сегодняшних условиях должно выступить в качестве главного воспитателя, организатора и даже “заставителя” социально-справедливо организованной жизни» [Воейков 2016, с. 90]. Однако речь тут идет вовсе не о централизации, а о вполне знакомом welfare state: “демократический социализм, рыночный социализм, наконец, социальная экономика, то есть совмещение ценностей демократии, свободы, социалистических ценностей и рыночной необходимости (от которой никуда не денешься) – это единственный путьˮ [Воейков 2016, с. 92].
6 И если такие авторы, как Воейков, еще признают значение государства хотя бы в рамках “переходного периодаˮ на пути к посткапитализму, то довольно большая группа левых теоретиков и вовсе отказываются признавать его роль как важнейшего субъекта “покоренияˮ “царства необходимостиˮ. Капитализм, по их мнению, должен настолько сильно развить производительные силы, что появится возможность “отменитьˮ общественно-необходимый труд как таковой. Наступит эра изобилия материальных благ, а потому не будет никакой необходимости людям эксплуатировать друг друга. Коммунизм, таким образом, достигается почти автоматически: необходимые “средства производства изобилияˮ просто становятся общественными (или доступными всем в равной степени). Вот что пишет на этот счет А. Майданский: «…никакие диктатуры и коммуны не в силах устранить вещный характер труда, а значит, и частную собственность, рынок и государство. Такая задача по силам лишь автоматически действующим машинам. Как только они сведут на нет вещный труд, тотчас “уснет сам собой” и капитализм: ведь капитал и есть не что иное, как овеществленный труд» [Майданский 2013, с. 178].
7 Согласно Майданскому, в “светлом будущемˮ вообще не нужны будут никакие централизованные институты, ибо “персональный компьютер позволяет каждому индивиду напрямую, минуя сверхличные институты-посредники, участвовать в общественном производстве и делать доступным продукт своего труда для всех заинтересованных лиц, для общества в целомˮ [Майданский 2013, с. 180]. Более того, капитализм и отчуждение не перестанут существовать до тех пор, пока не исчезнет всякий вещный труд. По всей видимости, люди в “светлом коммунистическом будущемˮ станут заниматься только производством нематериальных благ, и то – сугубо по добровольному желанию. “Необходимыйˮ труд исчезнет, его полностью вытеснит добровольная творческая деятельность.
8 Критиковать труд и “общество трудаˮ теперь стало новым трендом в левой политической мысли. Как указано в “Манифесте против трудаˮ (1999 г.) немецкого общественно-политического журнала “Кризисˮ (Р. Курц, Р. Шольц, Н. Тренкле и др.), необходим разрыв с категориями труда: “…его исходным пунктом может быть не некий новый абстрактно-всеобщий принцип, а только отвращение к собственному существованию в роли субъекта труда и конкуренции и категорический отказ продолжать жить таким образом на все более убогом уровнеˮ [Манифест… 1999]. Аналогично против труда выступают уральские марксисты А. Коряковцев и С. Вискунов, согласно которым “в общественном развитии будет происходить подлинное освобождение индивида на основе уничтожения труда и утверждения свободной чувственно-духовной деятельностиˮ [Коряковцев, Вискунов 2017, с. 649]. Только при таком сценарии общество перейдет в посткапиталистическую фазу развития: «на орбиту коммунизма человечество выведет программируемая машина, движимая прирученными силами природы и исключающая любой вещный труд. Пока такой машины нет, “мировой коммунизм” был, есть и пребудет чистой воды утопией» [Майданский 2013, с. 181].
9 Фактически эти авторы в наиболее радикальной форме высказывают то, что сегодня является мейнстримом в левой политическом мысли, которую характеризует неприятие каких-либо централизованных органов координации и управления, “покоренияˮ “царства необходимостиˮ. По сути, левый дискурс все сильнее анархизируется, да и самих левых интеллектуалов, называющих себя анархистами, становится все больше (см., например, [Грэбер 2014]). Создается впечатление, что для данных авторов коммунизм – своеобразный идеальный мир поэтов, художников или ученых, которые предаются спокойному созерцанию и делают что-то только сугубо по своему личному желанию.
10 Но осуществим ли такой “полуавтоматическийˮ переход к “царству свободыˮ? Возможно ли вообще “царство свободыˮ без постоянного “обузданияˮ “царства необходимостиˮ, то есть без общественно-необходимого труда?
11 Возможно ли “царство свободыˮ без общественно-необходимого труда? Итак, в начале статьи я отметил, что Маркс нигде не пишет о том, что “царствоˮ полной свободы от общественно-необходимого труда когда-нибудь наступит4. Он вообще не любил загадывать наперед. То же самое можно сказать и о Ф. Энгельсе. Конечно, в опровержение моей точки зрения можно привести его слова о том, что в достаточно развитом коммунистическом обществе “на место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессамиˮ [Энгельс 1961а, с. 292]. Однако это совсем не означает, что вообще всякая деятельность оказывается свободной и инициативной, а общественно-необходимый труд отсутствует как таковой. Под “управлением лицамиˮ здесь имеется в виду именно политическое управление (классовое господство). Энгельс пишет строчкой выше: “Вмешательство государственной власти в общественные отношения (курсив мой. – Д.Д.) становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпаетˮ [Энгельс 1961а, с. 292]. В оригинале указанное выше предложение Энгельса звучит следующим образом: “An die Stelle der Regierung über Personen tritt die Verwaltung von Sachen und die Leitung von Produktionsprozessenˮ [Engels 1975, с. 262]. Существительное “die Regierungˮ имеет именно “политическоеˮ значение и переводится как “правительствоˮ, “правлениеˮ, “царствованиеˮ. Оно не синонимично русскому “управлениюˮ в значении “менеджментˮ, “контрольˮ и т.п. Энгельс как раз отмечает, что политическое подавление одного класса заменяется не-политическим управлением производственными процессами. Но “не-политичностьˮ (согласно Марксу и Энгельсу) еще не трактуется как “всеобщая добровольностьˮ. Это значит, что управление обусловливается прямой волей всего общества. Общественно-необходимый труд уже становится частично свободным, ибо служит интересам не одного класса, а всего человечества, частью которого соглашающийся на этот труд человек и является5.
4. Даже в знаменитом “Фрагменте о машинахˮ (в русском переводе – “Система машин как адекватная капитализму форма средств трудаˮ Маркс говорит лишь о сведении общественно-необходимого труда к минимуму, но вовсе не о полной его ликвидации: “Тем самым рушится производство, основанное на меновой стоимости, и с самого непосредственного процесса материального производства совлекается форма скудости и антагонистичности. Происходит свободное развитие индивидуальностей, и поэтому имеет место не сокращение необходимого рабочего времени ради полагания прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму (курсив мой. – Д.Д.), чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т. п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствамˮ [Маркс 1969, с. 214].

5. Стоит также говорить и об осознании необходимости выполнения этого труда, о том, что эта осознанность в какой-то степени делает саму процедуру выполнения некоторых видов труда как бы “принятыми личностью моральноˮ, “само собой разумеющимисяˮ, интериоризированными и усвоенными. Если человек понимает, что вынужденный труд – это необходимость для всего общества и для него лично, то такой труд отчасти перестает быть вынужденным, ибо его источник уже не только “вовнеˮ, но и “внутриˮ.
12 Также можно привести цитату из “Немецкой идеологииˮ, где Маркс и Энгельс пишут, что “в коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра – другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, как моей душе угодно, – не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критикомˮ [Маркс, Энгельс 1955, с. 32]. Но речь здесь идет вовсе не об уничтожении общественно-необходимого труда. Нужно учитывать контекст сказанного: этот пассаж Маркс и Энгельс обращают против “ограниченной исключительным кругом деятельностиˮ, то есть против принудительного, не зависящего от воли самого человека разделения труда, окончательно и бесповоротно прикрепляющего человека к той или иной сфере деятельности (если не сказать – нескольким повторяющимся или регламентированным операциям). Речь идет о том, что люди должны иметь свободное время, в рамках которого можно было бы заниматься чем угодно: “после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критикеˮ.
13 Не стоит также превратно трактовать следующее знаменитое высказывание Маркса из “Критики Готской программыˮ: “На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!ˮ [Маркс 1961]. Здесь говорится, что “труд перестанет быть только средством для жизни, а станет первой потребностью жизниˮ. Но суть в том, что труд должен перестать быть только средством для жизни. Он им и остается, но появляется труд как потребность жизни, то, что приносит удовольствие. Второй лишь дополняет первый. При этом “каждому по потребностямˮ вовсе не означает всеобщую “халявуˮ, но, напротив, подразумевает хоть какой-то обязательный вклад от каждого: “по способностямˮ.
14 Зато у Маркса и Энгельса можно найти много мест, где они отмечают, что определенная дисциплина и субординация как раз необходима в условиях усложняющегося производства. Энгельс отмечает: “…комбинированная деятельность, усложнение процессов, зависящих друг от друга, становится на место независимой деятельности отдельных лиц. Но комбинированная деятельность означает организацию, а возможна ли организация без авторитета?ˮ [Энгельс 1961b, с. 303]. И продолжает далее: “Возьмем в качестве примера бумагопрядильню. Хлопок должен подвергнуться по крайней мере шести последовательным операциям, прежде чем он превратится в нить, и эти операции производятся по большей части в разных помещениях. Далее, для бесперебойного функционирования машин нужен инженер, наблюдающий за паровой машиной, нужны механизмы для ежедневного ремонта и много других рабочих для переноски продуктов из одного помещения в другое и так далее. Все эти рабочие – мужчины, женщины и дети – вынуждены начинать и кончать работы в часы, определенные авторитетом пара, которому нет дела до личной автономииˮ [Энгельс 1961b, с. 303].
15 При этом многие авторы справедливо отмечают, что, согласно Марксу, свобода возможна и в “царстве необходимостиˮ [Kandiyali 2014; James 2017]. Есть принципиальная разница в том, каково, так сказать, социальное происхождение общественно-необходимого труда. Одно дело, когда человек продает свою рабочую силу капиталисту, интерес которого заключается в максимизации прибавочной стоимости, то есть, по сути, в максимальной эксплуатации рабочего вплоть до того, чтобы “стоимостьˮ его рабочей силы минимизировать до уровня “жизненно необходимых благˮ для “воспроизводстваˮ должного уровня рабочей силы. Рабочий в таком случае попросту вынужден работать, чтобы не умереть с голоду (ибо представители “резервной армии трудаˮ всегда готовы занять его место и согласиться на еще более кабальные условия труда). Но совершенно другое дело, если речь идет об общественно-необходимом труде на благо всего общества, частью которого сам человек и выступает. Как отмечает Д. Джеймс, “поскольку рабочие осуществляют коллективный контроль над производительными силами и производственным процессом, они больше не будут зависеть от безличных экономических и социальных сил и подчиняться ограничениям, которые эти силы создают в связи с их собственной волейˮ [James 2017, с. 286].
16 Более того, нужно иметь в виду, что сам по себе процесс преодоления препятствий (борьба с необходимостью) – это и есть то, что освобождает, развивает, способствует росту творческих сил человека (в этом смысле вспоминается знаменитая диалектика господина и раба Г. Гегеля). Так, Я. Кандиали пишет: «Исторически, как утверждает Маркс, человек развил свои силы посредством борьбы с необходимостью. Но по мере того, как сфера неторопливого изобилия растет, что будет давать человеку стимулы развивать свои силы в будущем? Действительно, эта проблема, кажется, указывает на некоторую недоработку в основе картины хорошей жизни, которую Маркс рисует в третьем томе “Капитала”. Маркс отделяет свободу от необходимости так, что свобода якобы состоит в деятельности, никак не определяемой внешней целесообразностью. В таком случае свобода выглядит пустой и произвольной» [Kandiyali 2014, с. 120]. Правда, с такой трактовкой теоретической позиции Маркса можно не согласиться, ибо, как мы убедились выше, Маркс как раз не отрывает “царство свободыˮ от “царства необходимостиˮ.
17 Конечно, Маркс считал, что люди должны сами определять, чем им заниматься. Но совсем не обязательно, что в посткапиталистическом обществе все будут принуждаться к определенному труду. Речь может идти о необходимости исполнять своего рода общественный долг – отрабатывать минимально необходимое количество рабочих часов. Исполнение общественного долга, разумеется, не должно вступать в противоречие со свободными развитием и деятельностью отдельных личностей. Скорее, стоит говорить об их гармоничном сочетании, когда общественно-необходимый труд выбирается людьми в соответствии с их свободной деятельностью. Ученые и художники будущего вполне смогут выбирать область труда в соответствии с предметом их исследований или художественных поисков. При этом некоторая дисциплина попросту неизбежна при любом коллективном контроле над производительными силами и производственным процессом, ибо индивидуальное “Яˮ никогда не тождественно коллективному “Мыˮ. К примеру, человек, которому интересны локомотивы или железная дорога в целом (если он является по роду своей свободной деятельности инженером или изобретателем), вполне может работать какое-то строго определенное количество времени машинистом или, скажем, проводником. Это вполне может быть результатом его свободного выбора. Однако необходимость здесь будет заключаться в том, что в данные конкретные часы он должен действовать строго согласно инструкции: четко следовать графику движения, не опаздывать, не прогуливать и т.п. В противном случае поезда будут ходить не по расписанию, а то и вовсе сталкиваться друг с другом. А такая организация движения приведет попросту к транспортному коллапсу и хаосу. Иными словами, без определенного строго согласованного труда, в котором существуют элементы необходимости, общество попросту не сможет обойтись6. Невозможно развитое общество, в котором люди занимаются исключительно свободной деятельностью “по настроениюˮ или “по вдохновениюˮ. Поезда должны ходить строго по расписанию, кареты скорой помощи и пожарные расчеты всегда должны быть наготове, хирурги и врачи реанимации – дежурить в строго определенные часы и т.д., и т.п.
6. К слову, это отмечали еще советские марксисты: “…государственный аппарат, развиваясь и утрачивая свой политический характер, превратится в аппарат коммунистического самоуправления. Без определенной системы контроля и организации немыслимо ни одно общество, тем более коммунистическое. И при коммунизме будет управление не только вещами, но и людьмиˮ [Белых 1963, с. 17].
18 Однако, спросят нас, почему не представить себе ситуацию, когда вообще не нужен будет никакой общественно-необходимый труд? Сторонники идеи посткапитализма “без трудаˮ часто, как можно было убедиться выше, апеллируют к достижениям науки и техники, к впечатляющим результатам автоматизации и роботизации производства. Они считают, что общественное регулирование всего производства – неизбежный путь к тотальной бюрократизации и отчуждению властного и бюрократического аппарата от остального общества. Соответственно, гораздо лучше якобы попросту дождаться, когда отпадет необходимость в общественно-необходимом труде и утопия общества поэтов, художников или ученых, занимающихся исключительно свободной деятельностью и созерцанием, станет реальностью. Капитализм при этом, разумеется, нужно будет как-то чинить, улучшать, но никак не преодолевать.
19 Но что для этого нужно? Для этого необходимо автоматизировать несомненно важный для общества труд: ассенизаторов, уборщиков, мясников, кондукторов, дворников, официантов, почтальонов, шахтеров, консьержей, рабочих конвейерных линий, продавцов, электромехаников, кассиров, грузчиков, надзирателей тюрем, обивщиков мягкой мебели, сотрудников похоронных агентств, операторов печати и т.д., и т.п. При этом, разумеется, полное “освобождениеˮ от общественно-необходимого труда потребовало бы автоматизации таких социально значимых и более престижных профессий, как учитель, врач скорой помощи, врач-реаниматолог, патологоанатом, спасатель, пожарный, полицейский, военный и т.п.
20 Многие современные исследователи отмечают, что темпы автоматизации производства растут и перспективы развития робототехники и искусственного интеллекта впечатляют [Форд 2019; Бриньолфсон, Макафи 2017]. Однако, как гласит парадокс Мински, высококогнитивные процессы требуют относительно небольших вычислений, в то время как низкоуровневые сенсомоторные операции – огромных вычислительных ресурсов. Иными словами, автоматизировать труд рядового юриста или бухгалтера – гораздо проще, чем дворника. Многие профессии будут подвергаться автоматизации, но сильнее это будет ударять именно по работникам умственного труда. Хотя даже в таком случае нужно учитывать, что темпы автоматизации многие исследователи явно переоценивают [Капелюшников 2017] (причем тенденция переоценивать темпы автоматизации наблюдается еще со времен появления первых промышленным машин). Дж. Маркофф приводит в пример ситуацию с появлением банкоматов, заставившую многих экспертов предположить, что это приведет к исчезновению банковских кассиров. Но фактически количество кассиров в США только выросло: “В 2004 г. Чарльз Фишман отмечал в журнале Fast Company, что на заре использования банкоматов в 1985 г., когда их было около 60 000, число кассиров достигало 485 000, а в 2002 г., когда количество банкоматов увеличилось до 352 000, численность выросла до 527 000. В 2011 г. журнал Economist привел данные о том, что в 2008 г. их было 600 500, а по прогнозам Бюро трудовой статистики Министерства труда США этот показатель должен вырасти к 2018 г. до 638 000ˮ [Маркофф 2016, с. 104–105].
21 Необходимо помнить и о таких неприятных и “вынужденныхˮ профессиях, которые довольно редки, а потому с точки зрения рынка их автоматизация нецелесообразна. Например: сортировщик пленки, уборщик переносных туалетов, техник-осеменитель в животноводстве, дайвер, погружающийся в сточные воды очистных сооружений с целью их ремонта, стерилизатор биологически опасных веществ и медикаментов и т.д., и т.п. Создание специальных роботов для таких “узконаправленныхˮ целей обойдется слишком дорого, если учесть, что сегодня даже работа многочисленных кассиров и поваров в ресторанах сетей вроде “Макдональдсˮ, состоящая из предельно формализованного набора простых действий, до сих пор не автоматизирована.
22 Таким образом, речь идет о по-настоящему грандиозной задаче: сделать так, чтобы большая часть общественно-необходимого труда была автоматизирована. По сути, это означает создание миллионов роботов, способных выполнять самые сложные задачи. По улицам в таком случае должны ходить/ездить роботы-дворники, складывать мусор в автоматизированные системы вывоза, распределения и утилизации отходов. Дома и заводы должны строиться сами по себе, на фермах и фабриках должны работать автономные конвейеры и роботы (а быть может, и 3-D принтеры). Весь транспорт должен передвигаться сам по себе, а место курьеров займут полностью автономные дроны. При этом все, что ломается, должно автономно чиниться…
23 И все это якобы должно появиться в капиталистической экономике. Но капитализм, разрешая одни противоречия, лишь порождает другие. Концентрация парниковых газов растет, а не уменьшается, несмотря на развитие “зеленойˮ энергетики [Nullis 2018]. Население Земли неуклонно увеличивается, но вместе с этим растет и уровень социального неравенства [Богатые продолжают… 2019]. Соответственно, какую бы утопию в своих странах “золотой миллиардˮ ни строил, в них останется “необходимыйˮ труд военных и полицейских, стоящих на страже частной собственности, в то время как достижение подлинного “царства свободыˮ возможно только во всем мире. Иными словами, роботы-дворники, “самостроящиесяˮ дома, автономные заводы и т.п. должны появиться везде. Учитывая, что даже богатейшая корпорация “Макдональдсˮ сегодня не может (вернее – не хочет, ибо дешевле эксплуатировать низкооплачиваемую рабочую силу) автоматизировать процесс соединения двух булок с котлетой, эти задачи можно охарактеризовать как фантастические в рамках данной общественной системы.
24 Но даже достижение грандиозной цели автоматизации “непривлекательнойˮ работы во всем мире не избавит от общественно-необходимого труда. Некоторые профессии вряд ли будут когда-либо автоматизированы. Всегда окажутся нужны спасатели и хирурги, учителя и врачи (чей труд тоже требует определенной регламентации) и т.п. Более того, многое указывает на то, что увеличивается доля профессий, требующих сочетания высокой дисциплинированности и высшей квалификации. Очень сомнительно, например, что те, кто предпочитают “после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критикеˮ, смогут в случае необходимости оперативно выехать на место катастрофы и с помощью новейших технологий сообща извлекать людей из-под завалов, не нарушая при этом элементарных правил и инструкций, которые соблюдают профессионалы (и которые позволяют минимизировать негативные последствия вмешательства самих спасателей).
25 Некоторые исследователи отмечают, что в будущем представители многих профессий будут не столько замещаться машинами и роботами, сколько все больше с ними взаимодействовать, а это потребует только более высокой квалификации, необходимости постоянно вынужденно подстраиваться под рациональный ритм машин и роботов. К примеру, в гражданской авиации работа пилота, на первый взгляд, предельно упрощается благодаря автопилоту и системам автономной посадки самолетов. Но с другой стороны, в критические моменты она только усложняется. Д. Минделл пишет: “…авиации свойственен парадокс: по мере увеличения автоматизации, возрастает безопасность во многих аспектах, но на пилотов в то же время ложится большой груз. Каждая техническая система может в какой-то момент отказать, а люди в этот критический момент будут вынуждены вмешаться. Но, слишком отдалившись от своей машины, они, вероятнее всего, растеряли свои навыки, и тогда их вмешательство может привести к беде. Именно это и случилось с рейсом 447 авиакомпании Air Franceˮ [Минделл 2017, с. 86].
26 Итак, для многих левых теоретиков капиталистическое общество мыслится как нечто невозможное до тех пор, пока существует общественно-необходимый труд. Попытка “ассоциированными производителямиˮ “рационально регулироватьˮ “свой обмен веществ с природойˮ, поставить его “под свой общий контрольˮ – якобы неизбежный путь к диктатуре, бюрократизации, отчуждению и т.п. Тем самым делается попытка оспорить тезис Маркса и Энгельса, согласно которому “царство свободыˮ может расцвести только на “царстве необходимости, как своем базисеˮ. Сам же процесс перехода к посткапитализму якобы будет обусловлен постепенным расширением доступа к “дармовымˮ благам автоматизации и др.п. Труд “уничтожитсяˮ, а на его место придет свободная самореализация, не ограниченная никакой “необходимостьюˮ.
27 Я попытался показать, что едва ли такие надежды оправданы. И дело не в том, что дисциплину и рациональную организацию в цивилизованном обществе вряд ли можно полностью исключить. На это, как мы увидели выше, указывали еще классики марксизма. Важнее то, что даже сведение общественно-необходимого труда к минимуму (например, к паре часов в день) потребует просто колоссальных, немыслимых для современного общества усилий: всеобщей и повсеместной автоматизации и роботизации (от собирания окурков с газонов до возведения высотных домов), избавления от нужды в жизненно необходимых материальных благах во всем мире. Пока же, вопреки всем разговорам об “освобождающемˮ потенциале высоких технологий, человечество скорее топчется на месте, нежели совершает рывок в светлое будущее. Трудно не согласиться с А. Уильямсом и Н. Шрничеком, согласно которым “вместо мира космических путешествий, шока будущего, реализации революционного технологического потенциала мы живем во времена, когда единственное, что развивается, – это гаджеты для потребителейˮ [Уильямс, Шрничек 2018, с. 13].
28 При этом многие современные левые теоретики почему-то не замечают того, что на фоне утопических сценариев построения общества технологического изобилия чисто технологическая же задача обеспечения прямой электронной демократии выглядит не просто реализуемой, но чрезвычайно простой. По сути, уже сегодня информационно-коммуникационные технологии7 (к примеру, технология блокчейн) позволяют создавать цифровые валюты, а система шифрования оказывается настолько надежной, что ее попросту невозможно взломать [Базанов 2017]. Но почему зашифровать трансакции цифровых валют стоимостью в миллиарды долларов можно, а голоса людей, которые могли бы решать насущные вопросы без политических посредников – нельзя? Быть может, левым теоретикам следует сосредоточиться не столько на “критике трудаˮ, сколько на способах его демократического “обузданияˮ, на достижении высокой эффективности управления таким трудом и попытках направить его на благо всего человечества? Это, думается, куда более перспективно, чем ожидание, что когда-нибудь капитализм разрушится чуть ли не сам по себе, и все станут учеными или деятелями искусства. Пока же существующие посткапиталистические утопии – скорее свидетельство бегства от решения насущных политических вопросов, ухода от ответственности, а призывы к предельной децентрализации и надежда на технологии говорят о деполитизации левого мышления, его разрыве с практикой.
7. Это, по всей видимости, то единственное, что активно развивается в современном капиталистическом обществе, ибо на них есть спрос и со стороны финансового капитала, и со стороны массового потребителя.

Библиография

1. Базанов С. (2017) Можно ли взломать Биткоин? Возможные уязвимости и способы противостояния им (https://medium.com/bitcoin-review/ можно-ли-взломать-биткоин-87c8caee57c4).

2. Белых А.К. (1963) О диалектике отмирания государства // Советское государство и право. № 1. C. 13–21.

3. Богатые продолжают богатеть: как растет глобальное имущественное неравенство (2019) (http://www.forbes.ru/milliardery/371457-bogatye-prodolzhayut-bogatet-kak-rastet-globalnoe-imushchestvennoe-neravenstvo).

4. Бриньолфсон Дж., Макафи Э. (2017) Вторая эра машин. Работа, прогресс и процветание в эпоху новейших технологий. М.: Neoclassic, АСТ.

5. Бузгалин А.В. (1998) По ту сторону царства необходимости (эскизы и концепции). М.: Экономическая демократия.

6. Воейков М.И. (2016) За критический марксизм: полемика с учеными. М.: ЛИБРОКОМ.

7. Горц А. (2010) Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: Изд. Дом ВШЭ.

8. Грэбер Д. (2014) Фрагменты анархистской антропологии. М.: Радикальная теория и практика.

9. Дзарасов С.С. (2009) Переосмысление социализма XXI века // Социализм-21. 14 текстов постсоветской школы критического марксизма. М.: Культурная революция.

10. Капелюшников Р.И. (2017) Технологический прогресс – пожиратель рабочих мест? //Вопросы экономики. № 11. С. 111–140.

11. Коряковцев А., Вискунов С. (2017) Марксизм и полифония разумов. М., Екатеринбург: Кабинетный ученый.

12. Майданский А.Д. (2013) “Не отомрет, с-собака!? Э.В. Ильенков о государстве // Свободная мысль. № 4. С. 171–182.

13. Манифест против труда. Группа “Кризис? (1999) (http://www.krisis.org/1999/manifest-protif-truda/).

14. Маркофф Д. (2016) Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания. М.: Альпина нон-фикшн.

15. Маркс К. (1960) Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. М.: Государственное издательство политической литературы.

16. Маркс К. (1962) Капитал. Т. 3 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25, ч. II. М.: Государственное издательство политической литературы.

17. Маркс К. (1961) Критика Готской программы //Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 19. М.: Государственное издательство политической литературы (https://www.marxists.org/russkij/marx/ 1875/gotha.htm).

18. Маркс К. (1969) Экономические рукописи 1857–1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. II М.: Государственное издательство политической литературы (http://www.uaio.ru/marx/46-2.htm).

19. Маркс К., Энгельс Ф. (1955) Немецкая идеология // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Том 3. М.: Государственное издательство политической литературы. С. 7–544.

20. Межуев В.М. (1991) Есть ли будущее у социализма? // Свободная мысль. № 7–8. С. 73–88.

21. Мейсон П. (2016) Посткапитализм: гид по нашему будущему. М: Ад Маргинем Пресс.

22. Минделл Д. (2017) Восстание машин отменяется. Мифы о роботизации. М.: Альпина нон-фикшн.

23. Уильямс А., Шрничек Н. (2018) Манифест акселерационистской политики // Логос. Т. 28. № 2. С. 7–20.

24. Форд М. (2019) Роботы наступают. Развитие технологий и будущее без работы. М.: Альпина нон-фикшн.

25. Энгельс Ф. (1961а) Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. М.: Государственное издательство политической литературы. С. 5–326.

26. Энгельс Ф. (1961b) Об авторитете / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. М.: Государственное издательство политической литературы. С. 302–305.

27. Энгельс Ф. (1961c) Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. М.: Государственное издательство политической литературы. C. 185–230.

28. Engels F. (1975) Herrn Eugen Duhrings Umwalzung der Wissenschaft (Anti-Duhring) // Marx K., Engels F. Werke. Bd. 20. Berlin: Dietz Verlag. S. 3–305.

29. Holloway J. (2010) Crack Capitalism. New York: PlutoPress.

30. James D. (2017) The Compatibility of Freedom and Necessity in Marx?s Idea of Communist Society // European Journal of Philosophy. Vol. 25. No. 2. Pp. 270–293.

31. Kandiyali J. (2014) Freedom and Necessity in Marx's Account of Communism // British Journal for the History of Philosophy. Vol. 22. No. 1. Pp. 104–123.

32. Nullis C. (2018) Greenhouse gas levels in atmosphere reach new record (https://public.wmo.int/en/media/press-release/greenhouse-gas-levels-atmosphere-reach-new-record).

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести