Везде
Методология анализа регуляторной среды региона
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Методология анализа регуляторной среды региона
Аннотация
Код статьи
S086904990012502-4-1
DOI
10.31857/S086904990012502-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Анимица Евгений Георгиевич 
Должность: заведующий кафедрой региональной, муниципальной экономики и управления
Аффилиация: Уральский государственный экономический университет
Адрес: Российская Федерация, Екатеринбург
Рахмеева Ирина Игоревна
Должность: доцент кафедры региональной, муниципальной экономики и управления
Аффилиация: Уральский государственный экономический университет
Адрес: Российская Федерация, Екатеринбург
Выпуск
Номер 6
Страницы
127-135
Аннотация

В статье предлагается переосмлысление регулирования общественных отношений в пространстве региона в рамках новой экономической парадигмы. Для решения поставленной задачи авторы определяют содержания ядра новой парадигмы, отвечая на ключевые методологические вопросы. В частности, исследование опирается на синергетический, мезоэкономический и неоинституциональные научные подходы, а также концепции цикличного развития с множеством точек бифуркаций. В работе представлена биосоциальная модель человека и доказана необходимость смещения фокуса внимания экономистов и политиков к общественным, нематериальным ценностям при принятии решений по формированию нравственной экономики. В статье обосновывается сложность структуры факторов развития и их взаимовлияния, а также показывается значимость регулирования на региональном уровне, обеспечивающем суперпозицию национальной политики и местных потребностей и потенциала. Научной новизной стало авторское толкование концепта «регуляторная среда региона» как синергии правового поля с культурой, практиками взаимодействия бизнеса и власти внутри региона, обеспечивающей кумулятивный рост благосостояния общества. 

Ключевые слова
регуляторная среда, методология экономической науки, новая экономическая парадигма, экономический анализ, региональный анализ, институциональная экономика
Классификатор
Получено
28.12.2020
Дата публикации
29.12.2020
Всего подписок
14
Всего просмотров
1827
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Полная версия доступна только подписчикам
Подпишитесь прямо сейчас
Подписка и дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества подписки
100 руб. / 1.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на весь выпуск
Преимущества подписки
880 руб. / 16.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на все выпуски за 2020 год
Преимущества подписки
4224 руб. / 84.0 SU
1 Кризис неоклассического экономического подхода к объяснению общественных, в том числе экономических процессов и явлений во времени и пространстве, вызывает потребность научного сообщества в формировании новой научной парадигмы, или гетеродоксальной экономики [Кирдина 2016, с. 133], охватывающей в настоящее время теории и концепции институциональной, эволюционной экономики, мезоэкономики, экономики сложности и некоторые другие.
2 Острые дискуссии развиваются вокруг явления мировой стагнации, которое приверженцы традиционной школы стараются охарактеризовать как «новую нормальность» [Медведев 2015; Тетерятников 2016; Сирота, Мохоров 2020], а их оппоненты указывают на нахождение человеческого сообщества в точке бифуркации, за которой должен последовать переход к новому обществу, ноономике [Бодрунов 2018], основанному на новом типе экономических отношений на базе цифровых технологий и власти технократов [Анимица, Рахмеева 2020; Глазьев 2008].
3 Институциональная, технологическая и промышленная революции XXI века заставляют переосмыслить роль государства в управлении общественными процессами, значение факторов развития, место индивида в системе принятия управленческих решений макро-, мезо- и микро- уровня.
4 Для выявления ядра научной исследовательской программы необходимо определить ключевые понятия и содержание новой научной парадигмы Кун 1975; Лакатос 1995; Блауг 2004.
5 Ключевым концептом нашего исследования выступает «региональная регуляторная среда», трактуемая авторами как синергия формальных и неформальных институциональных условий регионального уровня, нацеленных на обеспечение роста благосостояния. Такое понимание региональной регуляторной среды вступает в конфликт с традиционным неоклассическим методологическим подходом, не позволяя объяснить взаимосвязи регуляторной среды и процессов трансформаций социума и экономики региона. В данной статье, опираясь на взгляды и идеи сторонников новой экономической парадигмы, авторы отвечают на базисные методологические вопросы для исследования концепта «региональная регуляторная среда».
6 Взгляд на опорные методологические вопросы при исследовании региональной регуляторной среды
7 1. Отношение к равновесию и его единственности.
8 Уже не одно десятилетие видные экономисты, в частности, М. Блауг [Блауг 2004], В.М. Полтерович [Полтерович 2018], Г.Б. Клейнер [Клейнер 2007] и др., указывают на затянувшийся кризис экономической теории, связанный с поиском единственной точки равновесия, отрицания изменчивости мира и базовых законов.
9 Новая экономическая парадигма основана на идеях непрерывного развития и движения от аттрактора к аттрактору. Она включает концепции циклично-волнового развития Н.Д. Кондратьева [Кондратьев 2002], эволюционную теорию P. Нельсона и С. Уинтера [Nelson, Winter 1982], концепцию технологических укладов С.Ю. Глазьева [Глазьев 2008].
10 Цифровые технологии одновременно создают новые вызовы и новые возможности для регулирования [Кокошин 2019], меняя как структуру социально-экономических отношений, так и заставляя трансформироваться системы права и государства [Хабриева 2019].
11 Четвертая промышленная революция привела мир в новую точку бифуркации [Schwab 2016]. Включение киберфизических систем в «агент-агент» взаимодействия, а иногда и вовсе исключение человеческого фактора из экономических отношений и производственных процессов, требует перестройки институтов, формирования новой регуляторной среды.
12 2. Модель человека
13 Новая экономическая парадигма переосмысляет роль и место человека в обществе и экономике, и особенно острой дискуссия становится в период четвертой промышленной революции, когда роботы и искусственный интеллект начинают замещать массово человеческий труд и становится частью повседневных коммуникаций индивидов [Анимица, Рахмеева 2020; Юрченко и др. 2012]. Авторы полагают перспективными концепции нравственной экономики (экономики совести) [Львов 2004], неогуманизма [Водолазов, Глинчикова, Деева 2020], ноономики [Бодрунов 2018], смещающими фокус внимания на нематериальные ценности как основу развития общества и человека.
14 Представления о человеке, а точнее о способе принятия им решений, и индивидуальном влиянии на конечный общественный результат, пожалуй, является фундаментом любой экономической теории. При этом в большинстве случаев методологические разделы исследований не раскрывают нам выбранного подхода, он как бы используется авторами по умолчанию, мы догадываемся о нем из контекста.
15 Авторы данной статьи придерживаются модели человека, построенной на концепции ограниченной рациональности, дополненной поведенческими особенностями. Сторонники неоклассической теории, использующие агрегирование результатов действий «усредненных индивидов» опасаются, что указанная нами модель не позволит сделать прогнозы. Предложим подход к анализу макропоказателей по аналогии с квантовой физикой, когда частица не имеет определенного состояния, а предсказание состояния материи и процессов исходит из суперпозиции состояний с различной статистической вероятностью.
16 Противоречие с неоклассической моделью станет восприниматься не столь остро, когда мы начинаем в модели «рационального максимизатора богатства» понимать под богатством не только финансовые, но и субъективные ценности для индивида, а трактование рациональности дополнять разумным сбережением когнитивно-эмоциональных ресурсов человека на принятие решений и стремлением к сокращению трансакционных издержек на выполнение общественных правил (законов и обычаев). Тогда само существование институтов становится следствием рационального поведения сообщества.
17 С позиций институциональной экономики человек представляет собой «биосоциальное существо, находящееся под перекрестным воздействием своей биологической природы и общества» [Автономов 1998, гл. 4]. Основы такого представления заложили «старые» институционалисты Т. Веблен [Veblen 1919], который ввел в экономический язык категории инстинктов, потребительского поведения и пр., Дж. К. Гэлбрейт [Galbraith 1967], сместивший фокус на мотивацию потребителей и менеджеров и институты крупных корпораций и профсоюзов, Дж. Коммонс [Commons 1959], разграничивший привычку и обычай по укоренённости в личном опыте и в общественном (коллективном) мнении, P. Нельсон и С. Уинтер, описавшие концепт «рутины» [Nelson, Winter 1982].
18 Рынок в представлении институционалистов не является «массой атомизированных агентов, осуществляющих трансакции, не встречая препятствий», а идентифицируется как система «правил и ролей участников рынка», сложившаяся из повторяющихся взаимодействий [Abolafia 1998, p. 70].
19 В институциональной экономике важное значение придается не только формальным институтам (нормам права), но и неформальной институциональной составляющей регуляторной среды (реальным устойчивым практикам, традициям, обычаям), которые могут усиливать друг друга или вступать в конфликт в силу противоречия «буквы» и «духа» закона [Теория … 2020, с. 154].
20 3. Системный и синергетический подходы
21 Методологическую основу системного подхода в экономических исследованиях наиболее полно описал Я. Корнаи [Корнаи 2002]. Авторы считают перспективным переход от упрощенного системного к синергетическому подходу в экономике, обосновывающему результат функционирования социально-экономической системы не как агрегацию, суммирование результатов действий отдельных элементов, но как сложную суперпозицию взаимовлияющих и усиливающих совокупный эффект подсистем. Подобные идеи находим в трудах Г.Б. Клейнера [Клейнер 2007], В.П. Милованова [Милованов 2001], у представителей Уральской школы [Анимица, Ратнер, Быстрай 1996]. Вместе с тем отметим, что синергетический подход еще не нашел должного признания в экономической научной среде.
22 В авторской модели регуляторная среда выступает как синергия формальных институтов (подсистемы правовых актов) и неформальных институтов (подсистемы укорененных практик применения правовых норм и взаимодействия представителей власти с предпринимателями), которые одновременно усиливают или противостоят друг другу и находятся в постоянном процессе заполнения лакун регулирования перманентно трансформирующихся общественных отношений.
23 4. Движущие факторы развития
24 Многовековая дискуссия [Кирдина 2016, с. 133] о первостепенности факторов развития разделила экономистов на сообщества географических детерминистов (признают решающую роль географического фактора), географических индетерминистов (отрицают заметного влияния географического фактора) и географических поссибилистов (полагают, что географический фактор играет роль, но не является решающим). Мы придерживаемся последней традиции.
25 Признанный американский эксперт по русской истории Р. Пайпс является ярким представителем географического детерминизма, обосновывающий ключевые вехи развития Российского государства природно-климатическими условиями. Так истоки крепостного права он находит в потребности в колонизации для выживания страны, а многовековую устойчивость общественного запроса на сильную централизованную власть – в потребности поддержания связности и выживания разрозненных населенных пунктов, раскиданных на обширной территории [Pipes 1974].
26 Среди представителей противоположных взглядов можно выделить Л.В. Милова, который указывал в качестве первоосновы общества производственные отношения и стремление к извлечению прибавочной стоимости, а движущего фактора развития – классовую борьбу государства и помещиков с крестьянством [Милов 1992].
27 Многочисленные современные исследования подтверждают корреляцию институциональных факторов развития с развитием территорий. Вместе с тем авторы видят двустороннюю связь типов институциональных сред, определяемых на этапе формирования географическими факторами (богатство ресурсов, климатические условия, защищенность поселений природным рельефом, географическая удаленность от чужеземных поселений и связность с рынками посредством торговых путей), и уровнем эксплуатации природных богатств, детерминированным экслюзивностью или инклюзивностью институтов. Необходимость учета полифакторности, суперпозиции, синергии условий развития отмечают ведущие современные российские ученые В.М. Полтерович [Полтерович 2018], Г.Б. Клейнер [Клейнер 2007] и др.
28 Переход экономических отношений в цифровое пространство и глобализация производственных цепочек снизили роль географических факторов. Однако, пандемия 2020 года и санкционные войны заставили вновь заговорить о необходимости самообеспеченности территорий для гарантии выживаемости в кризисных условиях.
29 Таким образом, авторы утверждают подвижность структуры значимости географической и иной природы во времени и пространстве, что определяет актуальность исследования различий воздействия факторов на социально-экономическое развитие в конкретных исторических и территориальных условиях с целью формулировки законов-тенденций и установления границ их применимости [Блауг 2004].
30 5. Мезоэкономический подход
31 Новая экономическая парадигма спускается с макроуровня аддитивных показателей, не позволяющих выявлять глубокие внутренние взаимосвязи и движущие факторы. Вместе с тем, ключевым объектом исследования экономистов остается общество, а ключевой целью – поиск путей его развития. Методологическим инструментом, выступающим проводником между индивидуальными и общественными потребностями, изучающим глобальные тенденции и явления с учетом личных ценностей «в конкретно-историческом территориальном контексте» [Одинцова 2011, с. 56], в новой экономической парадигме выступает институциональная мезоэкономика [Мезоэкономика … 2020].
32 Региональные органы власти выступают проводником национальной политики на территории, адаптируя ее к местным реалиям, потребностям и ресурсам. Они находятся в тесном взаимодействии с адресатами регулирования и стремятся к максимальной реализации регионального потенциала путем создания соответствующих условий, среди которых немаловажную роль играют качество регулирования (формальные институты) и эффективность каналов, практик взаимодействия (неформальные институты). Это подталкивает многих экономистов делать ставку именно на региональный уровень в обеспечении новой индустриализации, цифровизации, развития всей страны [Валентей, Бахтизин, Кольчугина 2016].
33 Региональная экономика с ее накопленным богатым теоретическим и эмпирическим запасом знаний о пространственной неоднородности разнообразных параметров функционирования и состояния социально-экономической системы позволяет строить сложные модели развития общества, базирующиеся не только на базовых факторах производства, но и нематериальных параметрах, включая качество регуляторной среды [Анимица, Ратнер, Быстрай 1996; Кирдина 2016; Кузнецова 2009]. С другой стороны, интерес регионалистов вызывает сама сущность институтов на региональном уровне, факторов их появления и эволюции, методов управления ими [Бухвальд, Сазонов, Мордвинцев 2013; Полтерович 2011; Теория… 2020].
34 Заключение
35 Новая экономическая парадигма открывает перспективы получения «более жизненных» объяснений социально-экономических отношений и общественного развития и формирования политики, ведущей к росту всеобщего благосостояния на основе справедливой экономики, в центре которой оказывается индивид, его права и ценности. Механизмом реализации такой задачи может стать «регуляторная среда региона», обеспечивающая синергетический эффект суперпозиции правового поля с культурными ценностями и практиками посредством коллаборации агентом в пространстве региона.
36 Формирование новой регуляторной среды в условиях четвертой промышленной революции должно опираться на понимание ее сущности, принципов функционирования и эволюции, ее роли в развитии общества и обратном воздействии внешних факторов на ее трансформацию. Подобные исследования окажутся плодотворными лишь в рамках методологии новой экономической парадигмы, смещающей фокус на мезоуровень и понимание человека как биосоциального существа, допускающей множественность факторов и аттракторов развития. Такой подход требует междисциплинарного взаимодействия представителей экономики, социологии, права, культурологии, психологии и других гуманитарных направлений.

Библиография

1. Анимица Е.Г., Ратнер Н.М., Быстрай Г.П. (1996) Синергетические аспекты устойчивого развития России и ее регионов // Географические проблемы стратегии устойчивого развития природной среды и общества. С. 194-207.

2. Анимица Е.Г., Рахмеева И.И. (2020) Третья институциональная революция и изменение структуры экономических отношений // Научные труды Вольного экономического общества России. Т. 222. № 2. С. 206-218. DOI: 10.38197/2072-2060-2020-222-2-206-218.

3. Автономов В.С. (1998) Модель человека в экономической науке. СПб: Экономическая школа, 229 с.

4. Блауг М. (2004) Методология экономической науки, или Как экономисты объясняют. М.: Журнал Вопросы экономики. 416 с.

5. Бодрунов С.Д. (2018) Ноономика. М.: Культурная революция. 432 с.

6. Бухвальд Е.М., Сазонов С.П., Мордвинцев А.Н. (2013) Региональные институты развития и усиление роли регионов в инновационной модернизации экономики России // Бизнес. Образование. Право. № 1 (22). С. 179-185.

7. Валентей С.Д., Бахтизин А.Р., Кольчугина А.В. (2016) Тренды развития региональных экономик до и после кризиса // Федерализм. № 2 (82). С. 153-176.

8. Водолазов Г.Г., Глинчикова А.Г., Деева Н.В. (2020) Неогуманизм как ответ на вызовы ХХI века // Власть. Т. 28. № 1. С. 218-222. DOI: 10.31171/vlast.v28i1.7080.

9. Глазьев С.Ю. (2008) Возможности и ограничения технико-экономического развития России в условиях структурных изменений в мировой экономике: научный доклад. М.: Гос. образовательное учреждение высш. проф. образования Гос. ун-т упр., Ин-т новой экономики. 91 с.

10. Кирдина С.Г. (2016) Роль институтов и географии в экономическом развитии: актуальная полемика в гетеродоксальной экономике // Пространственная Экономика. № 3. С. 133—150. DOI: 10.14530/se.2016.3.133-150.

11. Кирдина-Чэндлер С.Г. (2020) Инструментальный подход к анализу государства как методологический императив // Общественные науки и современность. № 4. С. 158-173. DOI: 10.31857/S086904990010763-1.

12. Клейнер Г.Б. (2007) Системная парадигма и экономическая политика // Общественные науки и современность. № 2. С. 141-149.

13. Кокошин А.А. (2019) Искусственный интеллект и некоторые вопросы обеспечения безопасности России // Вестник Российской академии наук. Т. 89. № 5. С. 437-439. DOI: 10.31857/S0869-5873895437-439.

14. Кондратьев Н.Д. (2002) Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. М.: Экономика. 768 с.

15. Корнаи Я. (2002) Системная парадигма // Вопросы экономики. № 4. С. 10–12.

16. Кузнецова О.В. (2009) Региональные аспекты деятельности федеральных институтов развития // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. Т. 2. № 4. С. 6-23.

17. Кун Т. С. (1975) Структура научных революций. М.: Прогресс. 288 с.

18. Лакатос И. (1995) Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум. 236 с.

19. Львов Д. (2004) Нравственная экономика // Свободная мысль. № 9. С. 24-36

20. Маркс К., Энгельс Ф. (1954) Соч. В 39 Т. - т. 25. Ч. II. М. Гос. Изд-во лит.

21. Маркварт Э. (2016) Российское местное самоуправление перед главными вызовами современности // Российский экономический журнал. № 6. С. 3-17.

22. Милов Л.В. (1992) Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории. № 4—5. С. 76-87.

23. Милованов В.П. (2001) Неравновесные социально-экономические системы: синергетика и самоорганизация. М.: Эдиториал УРСС. 264 с.

24. Медведев Д.А. (2015) Новая реальность. Россия и глобальные вызовы // Вопросы экономики. № 10. С. 5—29. DOI: 10.32609/0042-8736-2015-10-5-29

25. Мезоэкономика: элементы новой парадигмы (2020) Под ред. В.И. Маевского и С.Г. Кирдиной-Чэндлер. М.: Институт экономики РАН. 392 с.

26. Одинцова А.В. (2011) Пространственная экономика в работах представителей французской школы регуляции // Пространственная экономика. № 3. С. 56-70.

27. Полтерович В.М. (2011) Региональные институты модернизации // Экономическая наука современной России. № 4 (55). С. 17-29.

28. Полтерович В.М. (2018) К общей теории социально-экономического развития. Часть 1. География, институты или культура? // Вопросы экономики. № 11. С. 5-26. DOI: 10.32609/0042-8736-2018-11-5-26.

29. Сирота Н.М., Мохоров Г.А. (2020) Становление "новой нормальности" в глобальной миросистеме: противостояние США и Китая // Клио. № 1 (157). С. 55-61.

30. Теория и практика регуляторной политики в России (2020) Под ред. А.Б. Дидикина. М.: Проспект, 248 с.

31. Тетерятников К. С. (2016) Новая нормальность в мировой и российской экономике // Менеджмент и бизнес-администрирование. № 4. С. 36—43.

32. Хабриева Т.Я. (2019) Циклические нормативные массивы в праве // Журнал российского права. № 12. С. 5-18. DOI: 10.12737/jrl.2019.12.1.

33. Юрченко В.А., Супрун В.И., Иванова Н.И., Сорокин Д.Е., Хазин М.Л., Иноземцев В.Л., Дискин И.Е., Валентей С.Д., Иванов В.В., Соловьев В.П., Унтура Г.А., Федоров В.В., Гаман-Голутвина О.В., Царьков А.С., Лепский В.Е., Донских О.А., Аблажей А.М., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Кудашов В.И. и др. (2012) Инновационный человек и инновационное общество. Новосибирск: Тренды, 424 с.

34. Abolafia M. (1998) Markets as Cultures: An Ethnographic Approach. In: Callon M. (ed.) The Law of Markets. Oxford: Blaclwell. P. 69–85.

35. Commons J. (1959) Institutional Economics. Madison. Vol. 1, 2

36. Galbraith J. K. (1967) The New Industrial State. Boston: Houghton Mifflin. 443 pp.

37. Nelson R., Winter S. (1982) An Evolutionary Theory of Economic Change. Cambridge, Mass.: Belknap Press of Harvard University Press. 437 p.

38. Pipes R.E. (1974) Russia Under the Old Regime. NY: Charles Scribner's Sons.

39. Schwab K. (2016) The Fourth Industrial Revolution. Cologny: World Economic Forum. 192 p.

40. Veblen T. (1919) The Vested Interests and the Common Man. N.Y.: B.W.Huebsch. 183 p.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести