Везде
Pandemic and long-term dynamics of media consumption
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments Additional materials
Share
QR
Metrics
Pandemic and long-term dynamics of media consumption
Annotation
PII
S086904990014960-8-1
DOI
10.31857/S086904990014960-8
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Mihail Nazarov 
Occupation: Chief Researcher
Affiliation: Institute of Socio-Political Research – Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences (ISPR FCTAS RAS)
Address: Moscow, 6 / 1, Fotievoj, vy175867@yandex.ru
Pavel Kovalev
Occupation: senior expert
Affiliation: LLC NSC
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 4
Pages
49-63
Abstract

 

The results provide evidence that COVID-19 is a significant factor influenced the consumption of two leading media in Russia - television and the Internet. Since the pandemic is a global phenomenon, the study of the Russian media usage is conducted taking into account international media trends. The research indicates that the pandemic reinforced existing media consumption patterns or reversed them. Authors argued that technological communication innovations of the last decade have played an important role in this regard. It is shown that the trend of reducing the duration of audience viewership, which was previously inherent in television, was reversed during the 2020 pandemic. The results reported that the long term trend  of increasing the duration of Internet use continued. This is especially true for online video segment. The significant increase in media consumption was observed during the first wave of morbidity and the introduction of quarantine measures. The pandemic has changed the socio-psychological atmosphere in society, influenced people’s way of life, which has led to the intensification of information processes in society. Media convergence processes gained additional momentum in the year of the pandemic. Mentioned above leads to deepening of mediatization. User screens of TVs, smartphones and other devices now form a unified space of struggle for the attention of the audience. This increases competition between traditional TV companies and global technological platforms, and has significant political, economic, and socio-cultural consequences.

 

Keywords
television, Internet, media consumption, pandemic, COVID-19
Acknowledgment
This study was performed by the ISPR FCTAS RAS within Program of Basic Research of State Academies of Sciences for 2013‒2020, no. 185 “Civilizational Changes in Modern Russia: Spiritual Processes, Values, and Ideals” in accordance with the state R&D order Sociocultural and Religious Processes in Modern Russia.
Received
10.05.2021
Date of publication
24.09.2021
Number of purchasers
14
Views
2145
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 100 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should pay the subscribtion

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Subscription benefits
100 RUB / 1.0 SU
Whole issue and additional services
Subscription benefits
920 RUB / 16.0 SU
All issues and additional services for 2021
Subscription benefits
4224 RUB / 84.0 SU
1 Глобальный кризис, связанный с пандемией COVID-19 повлиял практически на все стороны образа жизни и социального поведения людей. Самым непосредственным образом это относится к сфере медиа, которые играют все большую роль в современном обществе. Одним из важных индикаторов этого являются тренды информационного потребления, которые составляют предмет нашего исследования. Мы исходим из того, что текущий кризис, разрушая одни сложившиеся практики, интенсифицировал другие – потенциал к развитию которых, был сформирован в предыдущие годы и десятилетия. В этой связи в статье рассматриваются следующие исследовательские вопросы. В чем состояли важные тренды медиапотребления, сложившиеся в предыдущее десятилетие? Как медиапотребление изменилось в период пандемии 2020 г.? В чем состоят актуальные социальные следствия, сопряженные с пандемией и трансформацией современного медиаландшафта в целом?
2 В фокусе исследования находятся телевидение и интернет, являющиеся на сегодня наиболее массовыми и влиятельными медиа в российском обществе. Причем в отношении интернет особый акцент делается на аудитории различных видео-сервисов, составляющих теперь непосредственную конкуренцию телевидению. Анализ российской ситуации проводится в контексте отдельных развитых зарубежных коммуникационных рынков.
3 Остановимся далее на концептуальных и эмпирических основаниях исследования. Важным теоретико-прикладным представлением, на которое мы опираемся в работе, является понятие конвергенции. Применительно к области медиа конвергенция представляет собой сближение средств и процессов коммуникации, обусловленное технологическими инновациями. Применительно к цифровой среде речь идет не о замене одних медиа другими, а о трансформации медиаландшафта, когда происходит «столкновение старых и новых медиа» [Дженкингс 2018]. Конвергенция медиа имеет несколько уровней проявления: технологический; медиаэкономики и бизнес-моделей; корпоративных стратегий; коммуникативного поведения аудитории [Zotto, Lugmay 2016, p.9-10.].
4 Другим релевантным подходом к анализу предметной области является концепция медиатизации, которая отражает возрастающую роль масс медиа в обществе, политике, культуре последних нескольких десятилетий. Сторонники подхода утверждают, что современные медиа, особенно возможности интернет и социальных сетей расширяют естественные границы коммуникативных возможностей человека. Налицо процесс глубокого проникновения медиа в «ткань» повседневной жизни, за счет того, что медиа становятся глубинным проводником и площадкой, на которой разворачиваются повседневные практики общения и обмена [Schultz 2004]. Медиатизация есть к «двусторонний процесс», в ходе которого медиа становятся «автономными» институтами, действующие по своим собственным законам, и одновременно интегрируются в другие, столь же независимые институты – политику, семью, религию [Hjarvard 2008]. [Коломиец 2020, с. 236-237]. При этом важно учитывать то, что по мнению критиков, не получает достаточного отражения в рамках концепта медиатизации. Речь идет об усилении концентрации глобальных цифровых коммуникационных конгломератов; росте корпоративного влияния на политико-культурные процессы; реализации бизнес-моделей, ведущих к ослаблению роли традиционных медиа [Murdock 2017].
5 Так же в работе мы опираемся на концепцию медиа замещения, помогающую понять особенности эволюции медиа-практик во времени [Kayany, Yelsma 2000; Cha, Chan-Olmsted 2012]. В основе подхода лежит идея об относительной ограниченности временных и материальных ресурсов, находящихся в распоряжении аудитории. Появление новых медиа неизбежно приводит к усилению конкурентной борьбы за аудиторию. Соответственно, включенность и использование аудиторией одних медиа растет, других – уменьшается. Среди уже существующих медиа проигрывают в большей степени те, в отношении которых новые медиа успешнее замещают сложившиеся функции и предлагают их развитие. Причем важнейшим в этой связи фактором являются технологии коммуникации, обеспечивающие эффективное удовлетворение существующих и, зачастую, формирование новых потребностей аудитории. В последние годы опубликованы результаты, подтверждающие справедливость концепции медиа замещения применительно к отдельным сегментам современной информационной среде. [Tefertiller 2018] [Nimrod 2019].
6 Эмпирическую основу работы составили несколько источников. Используются материалы ежегодного общероссийского проекта «Телевидение глазами телезрителей», осуществленного Аналитическим центром «Vi» (сравнительные данные 2012 и 2017 гг). Генеральная совокупность исследования - городское население РФ в возрасте от 15 лет и старше. В 2012 г. исследование проведено совместно с АНО «Левада-Центр», число порошенных N=2340; в 2017 г. – совместно с «ГФК-Русь», N=3000. Также проводится вторичный анализ данных о коммуникативном поведении российской аудитории телевидения и интернет российского индустриального измерителя Mediascope. Для сопоставления российской ситуации с зарубежными трендами используются материалы, опубликованные ведущими мировыми коммуникационными холдингами и аналитическими структурами.
7 Долгосрочная динамика медиа в период, предшествующий пандемии. Анализ аудиторных трендов телевидения и интернет на эмпирическом уровне фиксирует ключевые процессы, которые были усилены или получили обратную направленность в 2020 г. - год начала пандемии.
8 Рассмотрим сначала аудиторные тренды телевидения. Обратимся в этой связи к международным сравнительным данным, охватывающим период 2012-2019 гг. (см. табл. 1). Российская ситуация оказывается сходной с ситуацией в других странах с развитой коммуникационной инфраструктурой (США, Великобритания, Германия). Общая направленность изменений - постепенное уменьшение среднего времени использования телевидения. В России и Германии это стало проявляться на индустриальных данных примерно с 2016 г. и находилось в пределах 5-8%. В США и Великобритании аналогичный тренд оказался присущим всему периоду анализа. При этом падение здесь оказалось большим: 18% в США и 25% в Великобритании.
9 Таблица 1.
10 Среднесуточная длительность медиапотребления 2012-2019 гг. (час:мин)
11
    2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019
США ТВ 5:13 5:05 4:57 4:49 4:47 4:42 4:30 4:23
Интернет 2:07 2:21 2:34 3:00 3:09 3:36 3:56 4:19
Велико-британия ТВ 4:17 4:08 3:58 3:56 3:51 3:43 3:33 3:24
Интернет 1:33 1:50 2:07 3:19 3:34 4:00 4:30 4:57
Германия ТВ 3:56 3:54 3:54 3:57 3:59 3:57 3:53 3:47
Интернет 1:23 1:48 1:51 1:48 2:08 2:29 3:16 3:24
Россия ТВ 4:12 4:14 4:20 4:23 4:23 4:20 4:09 3:51
12 Источник: Zenith Media Consumption Forecasts [Austin, Barnard, Hutcheon 2019]
13 Для того, чтобы подробнее рассмотреть российскую ситуацию обратимся к репрезентативным данным аудиторных изменений телевидения и интернет в отдельных возрастных группах населения – или возрастных когортах – в двух временных точках наблюдения в 2012 и 2017 гг. (см. рис. 1 и рис 2). Для возрастной когорты рядом приводятся два столбца, отражающие длительность медиапотребления. Первый столбец отражает длительность потребления медиа, присущий когорте в 2012 г. (на графике возраст когорты дается без скобок). Второй столбец отражает длительность потребления медиа представителей той же когорты в 2017 г, т.е. группы, повзрослевшей на 5 лет (на графиках возраст когорты дается в скобках). Другими словами, рядом представлены два столбца данных, характеризующих длительность медиапотребления когорты, которая «движется» во времени - претерпевает изменения на интервале в пять лет.
14

15 Рис. 1. Среднесуточное время использования телевидения в возрастных когортах в 2012 и 2017 гг. (мин)
16 Источник: Mediascope. TV Index. Городское население, в возрасте от 15 лет и старше.
17

18 Рис. 2. Среднесуточное время использования интернет в возрастных когортах в 2012 и 2017 гг. (мин)
19 Источник: Исследование «Телевидение глазами телезрителей». Аналитический центр “Vi”. Городское население, в возрасте от 15 лет и старше.
20 В связи с телевидением правомерно говорить об устойчивом тренде роста длительности просмотра с возрастом. Согласно приведенным данным, во всех группах, начиная с группы «15-19 лет» телесмотрение растет по мере взросления. Наряду с этой известной характеристикой, более важным является другое обстоятельство. Следующие когорты начинают этот рост с уже более низкого уровня, и их рост – по мере взросления - также будет происходить по более низким уровням. Перед нами факт постепенного «сжатия» аудитории. Другими словами, представители почти всех исследуемых нами групп, повзрослев на пять лет, характеризовались меньшей продолжительностью просмотра, чем их предшественники. С течением времени вполне правомерно ожидать продолжение этого тренда.
21 На рис 2 приведена динамика длительности использования интернет в возрастных когортах российского населения. Очевидно, что время использования интернет в молодых когортах является более продолжительным. Вместе с тем, существенно более высокие темпы прироста использования интернет были присущими группам средних и старших возрастов. Так, в группе тех, кому в 2012 г. было «40-44» года. (и стало в 2017 г. «45-49» лет) темпы роста длительности использования интернет составили 80%. Среди более молодой аудитории, например, тех кому в 2012 г. было «15-19» лет темпы роста пользования интернет за пять лет (к 2017 г.) оказались порядка 5%. Т.е. использование интернет оказывалось в предыдущее десятилетие все более массовым явлением, присущим в той или иной мере всем членами общества, а не только его отдельным «продвинутым» группам. Высокая положительная динамика использования интернет была характерна и для зарубежных рынков.
22 Важной предпосылкой положительной аудиторной динамики интернет является бурное развитие коммуникационных технологических инноваций в нашей стране за два последних десятилетия. В первое десятилетие нынешнего века происходил рост доли пользователей домашними компьютерами и ноутбуками, доступа к домашнему интернету (от 2-5% до 65-70%). Затем, достигнув насыщения, темпы прироста в этих сегментах замедляются. Одной из ярких особенностей внедрения инноваций в последнее десятилетие является рост покрытия страны широкополосным высокоскоростным мобильным интернетом, по крайней мере, в городских агломерациях. Одновременно высокого уровня – от 60% и более получило массовое распространение смартфонов.
23 Фактически, динамика средней длительности использования интернет отражает проникновение или диффузию коммуникационных инноваций во времени. Опираясь на известные дефиниции отдельных групп общества по скорости и глубине принятия ими инноваций можно предположить следующее [Rogers 1983, p.247-250]. Большая часть «инноваторов», «ранних адоптеров – принимающих инновации» и «раннего большинства» сосредоточены именно в молодых возрастных группах – в интервале 15-34 лет. В этих группах уровень активности использования интернет был близок к насыщению и прирастал низкими темпами. В частности, это обусловлено тем, что начало и затем бурный рост распространения современных сервисов интернет в нашей стране совпал с периодом взросления этих групп. Большая часть «позднего большинства» сосредоточена в более старших возрастных группах. Для них была характерной опережающая (с точки зрения относительного прироста длительности) активность обращения к интернет в последнее десятилетие.
24 Комментируя особенности долгосрочной аудиторной динамики российского телевидения будем иметь в виду следующие моменты. К концу второго десятилетия нынешнего века традиционное телевидение, по всей видимости, достигло максимального уровня своего охвата и начало испытывать сокращение средней длительности телевизионного потребления. Важную в этой связи роль играли процессы конвергенции медиа последнего десятилетия. Именно в этот период распространение ряда важнейших цифровых коммуникационных технологий перешло от состояния инноваций к стадии массового использования. Мы являемся свидетелями процесса, когда ранее отграниченные между собой среды распространения традиционных медиа – телевидения, прессы, радио - постепенно оказываются включенными в некоторую метасреду, основанием которого является инфраструктура интернет. При этом в рамках самой среды интернет появляются новые платформы, расширяющие возможности удовлетворения информационных потребностей, например, социальные сети, мессенджеры, поисковые системы, видео-сервисы.
25 Обратим внимание еще на один принципиальный момент конвергенции. До последнего времени, современный телевизор, с его такими важными для пользователями характеристиками, как большой экран и качественное изображение, был «закрытой» средой. Иными словами, просмотр программ был возможен посредством «закрытых» сред кабельного, спутникового, наземного вещания. При этом просмотр другого – «нетелевизионного» видео, зачастую, происходил на смартфонах, планшетах, компьютерах. В последние несколько лет внедрены технологии, «раскрывающие» доступ к домашнему экрану. Сейчас во все более массовом масштабе внедряются возможности т.н. OTT (over-the-top) - технологии «открытой» среды интернет, когда прием телевидения осуществляется через т.н. «умные» телевизоры Смарт ТВ. Одновременно на экране СмартТВ можно смотреть разнообразный нетелевизионный видеоконтент, который предлагается зрителям в интернет. Это серьезно влияет на конкуренцию между традиционными телекомпаниями и новыми цифровыми платформами.
26 Эмпирическим подтверждением конвергентных процессов являются данные, характеризующие конкуренцию телевидения и других средств доставки видеоконтента, опубликованные Global TV Group – организацией, объединяющей интересы телевизионных вещателей разных стран мира [The Global … 2020]. Применительно к таким странам как Россия, Великобритания, Германия в 2019 г. доля просмотра традиционного вещательного телевидения находилась в пределах 64%-82% от всего экранного потребления. Доля просмотра программ телевидения через интернет (по запросу или в прямом эфире) была небольшой и находилось в на уровне 3-6%. Заметной оказывается доля в общем просмотре другого (нетелевизионного) видео-контента – до 30%. Лидером в этом сегменте в большинстве стран мира является YouTube, глобальная стриминговая платформа, обеспечивающая просмотра видео-контента в интернете.
27 Обсуждаемые аудиторные тренды подтверждают, на наш взгляд, справедливость слов М. Маклюэна в связи с процессами скрещивания или гибридного соединения средств коммуникации. В 60-е годы прошлого века автор отмечал, что медиа «устанавливают новые пропорции, причем не только между нашими частными чувствами, но и между собой» [Маклюен 2003, c.63-64]. При этом актуальны не технологические усовершенствования сами по себе, а «социальные последствия конфигураций или паттернов, усложняющих или ускоряющих существующие процессы, … то изменение масштаба, скорости или формы, которые привносятся в человеческие дела» [Маклюен 2003, c.10]. В нашем случае, серьезное социально-политическое и культурное звучание этой темы определяется тем, что в течение более полувека линейное телевидение было доминирующей экранной формой в домохозяйствах и занимало основную долю свободного времени людей. Однако к концу второго десятилетия нынешнего века ситуация начала постепенно меняться не в пользу телевидения.
28 Медиапотребление в период COVID-19 (2020 г.). Пандемия повлияла на многие стороны жизни современного человека. Фундаментальным обстоятельством здесь является цифровизация, сопряженная с переводом многих традиционных форм деятельности, в том числе в сфере потребительского поведения в онлайн. Характерно, что активности индивидов, сопряженные с использованием медиа, оказались в этот период более востребованными, чем ранее.
29 Обратимся в этой связи к данным исследования “COVID-19 Barometer 2020”1. В рамках исследования изучался вопрос о том, какие виды деятельности в период пандемии индивиды практиковали чаще, в связи со своим вынужденным нахождением дома. Показательно, что первые пять позиций в ранжированном ряду ответов респондентов в США, Великобритании, Германии оказались одинаковыми. Причем три из пяти позиций относятся к области информационного потребления. Итак, в связи с пандемией, нахождением дома и изменением сложившихся ранее практик жизнедеятельности люди стали чаще: смотреть телевизор – 66%; следить за новостями – 59%; заниматься приготовлением пищи – 48%; заниматься уборкой и работой по дому – 47%; обращаться к стриминговым видеосервисам – 44%. Во второй пятерке типов деятельности, к которым респонденты прибегали чаще в условиях пандемии находились прочие медийные активности - общение в социальных сетях, чтение, видео-конференции с друзьями, использование видеоигр. Думается, что при всех отличиях политико-экономического и социо-культурного плана, типы активностей, которые «стимулировала» пандемия были более или менее сходными и в России.
1. Исследование «Барометр COVID-19» проводилось компанией Statista. Измерялись настроения и установки населения, а также влияние эпидемии на экономическое поведение граждан четырех основных мировых рынков - США, Великобритании, Китая и Германии. Полевой этап исследования проводился в период марта-мая 2020 г. >>>> Данные вторичного анализа, проведенного авторами. Приводятся средние цифры по трем странам.
30 Рассмотрим подробнее особенности использовании телевидения и интернет в нашей стране в период пандемии. В таблице 2 приводятся данные о среднесуточном использовании ТВ и интернет в России по месяцам в течение 2020 г. Наибольшая длительность использования этих медиа приходится на апрель 2020 г. В этой связи обратим внимание на две особенности месячной динамики аудитории в ковидный год.
31 Первая особенность медиапотребления относится к фактору сезонности, который имеет циклический характер. Обычно это особенно наглядно проявляется в отношении телевидения. Специфика сезонности состоит в том, что аудитория, как по своей величине, так и по длительности использования медиа начинает свой рост в последние месяцы осени, достигая максимума зимой – в январе месяце. Затем, весной и в последующие месяцы наблюдалось ее уменьшение – достигая минимума в теплые месяцы лета, на которые обычно приходится массовый период отпусков [Полуэхтова 2010, c.157]. В год пандемии этого не происходило – пик прироста потребления, как на телевидении, так и в интернет приходится на апрель 2020 г. В последующие месяцы года существенных аудиторных изменений не наблюдалось.
32 Таблица 2
33 Среднесуточная длительность использования ТВ и Интернет в России по месяцам в 2020 г. (мин)
34
  Телевидение Интернет
янв.20 246 192
фев.20 234 193
мар.20 239 192
апр.20 269 215
май.20 241 191
июн.20 218 177
июл.20 205 170
авг.20 207 174
сен.20 210 176
окт.20 224 180
ноя.20 236 187
дек.20 233 185
35 Источник: Телевидение: Mediascope TV Index, Россия 100+, дом + дача, население в возрасте 4+. Интернет: Mediascope WEB-Index, Desktop & Mobile. Россия 100+, пользователи 12-64, >>>>
36 Вторая особенность проявляется, если рассматривать помесячную динамику использования медиа в контексте данных о распространении случаев заражения вирусом в России во времени (см. рис. 3). Очевидно, что именно в апреле 2020 г. наблюдалось резкое увеличение роста заболеваемости – т.е. первой волны короновируса. Вместе с тем, на этот период приходились серьезные усилия центра и регионов по борьбе с пандемией, включая ограничительные меры, лимиты на передвижение для лиц от 65 лет и старше; перевод части занятого населения на удаленный формат работы; широкий переход к онлайн образованию и др. Немаловажно и то, что тема COVID-19 занимала центральное место в новостной повестке дня российских медиа и привлекала серьезное внимание аудитории. Сопряженные с этим изменения в образе жизни также привели к тому, что часть дополнительного свободного времени люди стали посвящать медиа. Заметим, что в последующие месяцы 2020 г. роста использования, как телевидения, так и интернет не наблюдалось. Медиапотребление оказалось не связанным со значительно большим (чем в первую волну) числом выявленных случаев заболевания в ноябре-декабре 2020 г., т.е. во вторую волну коронавируса.
37

38 Рис 3. Динамика подтвержденных случаев заражений за сутки COVID-19 в России в 2020-2021 гг.
39 Источник: Коронавирус-монитор — интерактивная карта распространения и статистика Covid-19. Статистика по России предоставляется Роспотребнадзором РФ. >>>>
40 Поскольку пандемия является глобальным явлением, то далеко не случайно, что аналогичные тенденции медиапотребления были характерны для других стран мира. Так, в апреле 2020 г. наблюдался максимальный прирост среднесуточной длительности просмотра телевидения по отношению к апрелю 2019 г. в США (+34%), Великобритании (+19%), Германии (+14%), Франции (+33%) [Vaulpré 2020]. Прирост аналогичного показателя в России составил +25%. Благодаря бурному росту использования телевидения в первые месяцы COVID-19, в целом за 2020 г. длительность телесмотрения в мире выросла на 5% [One TV … 2021].
41 Показательно, что всплеск внимания аудитории в наиболее пиковый месяц медиапотребления 2020 г. был присущим представителям различных возрастных групп. Информация об этом применительно к телевидению приведена в таблице 3. Наибольший рост длительности потребления был зафиксирован в группе молодых пользователей в возрасте «14-17 лет» – 34%. Существенно меньшим увеличение длительности телесмотрения оказалась в более старших группах: +8% среди тех, кто принадлежал к группе «18-24 года»; +16% у группы «25-34 года». Т.е. телевидение в период первой волны пандемии активно стали смотреть те, кто ранее делал это в минимальном объеме или не смотрел телевидение вообще.
42 Таблица 3
43 Рост среднесуточного просмотра телевидения в отдельных возрастных группах (апрель 2020 / апрель 2019)
44
Группы аудитории (возраст) апр. 2020 / апр. 2019
14-17 лет 34%
18-24 года 8%
25-34 года 16%
35 – 44 24%
45-54 года 30%
55-64 года 28%
65 лет и старше 24%
Все (от 4 лет и старше) 25%
45 Источник: Mediascope TV Index, Россия 100+, население в возрасте от 4-х лет и старше. [Телеаудитория … 2020].
46 Как отмечалось выше, экранное или видеопотребление охватывает сейчас не только телевидение, но и другие варианты использования видеоконтента посредством интернет. Наряду с упоминавшейся платформой YouTube к мировым лидерам также относятся такие глобальные стриминговые платформы как Netflix, Disney Plus и некоторые другие. Все они за период пандемии 2020 г. увеличили свои аудиторные показатели. Очевидно, что здесь, наряду с т.н. органическим ростом, важным фактором был COVID-19. Netfliх, например, является лидером на рынке США и привлекает аудиторию качественным киноконтентом, спортивными трансляциями. Рост подписчиков Netflix в 2020 г. на глобальном уровне составил плюс % 11% по сравнению с 2019 г. [Warc 2021]. Показательно, что в США во втором квартале 2020 г доля просмотра стриминговых сервисов составила четвертую часть от всего времени использования экрана телевизора [Lukovitz 2020].
47 Согласно данным о среднемесячном времени использовании YouTube на мобильных устройствах, в целом в 2020 г. на мировых рынках наблюдался существенный рост, по сравнению 2019 г. Обращает на себя внимание тот факт, что рост YouTube в Россия, по сравнению с другими странами, характеризуется одним из наиболее высоких среднегодовых темпов роста - плюс +21% [Clapp 2021]. На российском рынке в целом аудитория стриминговых – интернет видеосервисов выросла в 2020 г. на 17% [Платящая … 2021]. За этот период отмечается рост аудитории российских игроков. Лидерами здесь являются компании ivi, Okko, Megogo. Это далеко не случайно, поскольку просмотр видео стал одним из основных способов проведения досуга россиянами в условиях пандемии.
48 Рассматривая приведенные данные в совокупности можно сказать о следующем. Долгосрочные российские тренды потребления телевидения и интернет претерпели в ковидном году изменения разной направленности. Присущий телевидению в предшествующее десятилетие тренд сокращения средней длительности просмотра сменился на обратный. Обращение индивидов к телевидению в 2020 г. выросло. Тренд увеличения длительности использования интернет, характерный для интернет ранее, продолжился. Важную роль при этом сыграли стриминговые платформы, существенно расширившие для аудитории доступ к разнообразному видеоконтенту.
49 Вместо заключения: социальные измерения трансформации медиаландшафта. Один из наиболее общих выводов, которые правомерно сделать по итогам 2020 г. состоит в том, что кризис пандемии интенсифицировал информационные процессы в обществе в целом. Индивиды стали активнее пользоваться ведущими на сегодня медиа – как телевидением, так и интернетом. Причем в отношении интернета надо учитывать, что это не только рост видеопотребления, но и активизация общения в социальных сетях, использование различных поисковых ресурсов, новостных порталов. Кроме того, процессы цифровизации и распространения разнообразных коммуникационных сервисов привели к тому, что широкий набор видов деятельности, относящихся как к работе и учебе, так и досугу перешел в онлайн.
50 В концептуальном плане правомерно говорить о том, что ковидный год способствовал углублению медиатизации. Именно об этом свидетельствует динамика эмпирических индикторов медиапотребления, о которых говорилось выше. Обращаясь к функционалистской трактовке медиатизации, правомерно говорить о том, что кризис 2020 г. с очевидностью продемонстрировал развитие потенциала медиа в части расширения коммуникативных возможностей человека. При этом медиа оказываются в состоянии «замещать различные виды социальной деятельности. Одновременно происходит процесс, когда социальным акторам приходится «подстраиваться» под то, как функционируют медиа [Krotz 2007]. Более того, в нынешних условиях медиатизированного мира личное взаимодействие более не является безусловным центром формирования смыслов, «центром социального бытия». Даже тогда, когда мы общаемся друг с другом напрямую – в межличностном общении, мы делаем это с учётом повседневной реальности, которая тесно переплетена с медиа [Couldry, Hepp 2017, p. 27-33].
51 Углубление медиатизации связано также с текущим социально-историческим периодом, общим кризисным этапом развития современного капитализма. Одним из его значимых социально-психологических измерений является, по оценке известного британского социолога З. Баумана, чувство страха и всеобщей неуверенности, которые пронизывают жизнь большинства людей. Причиной этого является «возведение конкрентоспособности и «открытой для всех» погони за максимальной выгодой в ранг основного (и чуть ли не единственного) критерия, разделяющие правильные и неправильные поступки и действия» [Бауман 2002, c.201]. В более широком плане это состояние является производной от вызовов классическому обществу модерна, государству, социальным институтам. Причем с этим напрямую связаны глобальные проблемы. Применительно к экологии ранее об этом писал У. Бек в своей известной работе с характерным названием «Общество риска» [Бек 2000].
52 Представляется, что в этой логике можно рассматривать кризис COVID-19. Пандемия стала тем новым глобальным вызовом, который привел к усилению настроений, связанных с ощущением общей угрозы, нарастанием нестабильности и опасности на уровне индивида, группы и общества в целом. Согласно международному исследовательскому проекту Edelman Trust Barometer, пандемия была фактором, который усилил существовавшие страхи и опасения индивидуального и социального плана. Так, в октябре – ноябре 2020 г. распространенность подобных настроений была следующей. Опасения потери работы – 84%; негативных климатических изменений – 72%; хакерских и кибер-атак – 68%; заражения COVID-19 – 65%; потери гражданских свобод – 61% [Edelman Trust Barometer 2021]. Такая социально-психологическая атмосфера объективно предполагает актуализацию информационных потребностей и большую роль медиа. Именно это обстоятельство - повышение включенности людей в информационные потоки в течение 2020 г. было зафиксировано нашим исследованием.
53 Дополнительная интерпретация этого обстоятельства может быть предложена на основе теории зависимости медиа, которая была в научный оборот в связи с изучением эффектов массовой коммуникации [DeFleue, Ball-Rokeach 1989]. Согласно этому подходу, система медиа в обществе выполняет важную роль в связи с базовыми мотивами индивидов: понимании себя и мира; ориентации действий на уровне межличностных и общественных контактов; широко понимаемой рекреактивной активности. При этом особую социальную значимость система медиа приобретает в критические моменты истории – экономических кризисов, природных катастроф, политических потрясений и социальных конфликтов. В эти периоды уровни неопределенности и психологической дезорганизации возрастают, индивиды объективно оказываются более зависимыми от внешней медиасреды. В этой ситуации медиа становятся одним из немногих источников, к которым индивиды обращаются с целью понимания происходящего, поиска ответов на вопрос о том, как снизить риски индивидуальной и общественной безопасности. Именно медиа в решающей степени формировали информационную атмосферу о COVID-19, его политико-экономических и социо-культурных последствиях.
54 Высокая информационная активность в период пандемии соотносится с темой доверия к различным медиа. В этих условиях посредством информации из медиа люди ищут то, что может помочь им в выстраивании более стабильной и предсказуемой картины мира. Это, в свою очередь, оказывается предпосылкой осуществления индивидуальных стратегий, адекватных кризисным условиям. Как известно, уровень институционального доверия в России не является высоким, в частности, это относится к средствам массовой информации. Проведенные в мониторинговом режиме исследования в столичном регионе показали, что в период 2016 – 2018 гг. уровень доверия москвичей к медиа был невысоким и находился в пределах 25% [Назаров, Иванов, Кублицкая 2019]. Аналогичный замер, проведенный в период первой волны COVID-19 в Москве в апреле-мае 2020 г. серьезных изменений не зафиксировал: уровень доверия составил 23%2. Среди различных медийных источников, пользующихся наибольшим доверием у россиян традиционные медиа (телевидение, радио, пресса), опережали социальные медиа и другие источники в интернете [ВЦИОМ 2020; Левада 2020].
2. Данные репрезентативного исследование населения Москвы в возрасте от 15 лет и старше (N=872). Применялась квотная выборка со связанными параметрами. Метод сбора информации – онлайн-опросник. Полевые работы проводились в мае-июне 2020 г. Исследование проведено Центром социологии религии и социокультурных процессов ИСПИ РАН.
55 В заключение еще об одной важной характеристике изменяющегося медиаландшафта. Обсуждая динамику аудиторных трендов, не стоит забывать о том, что они напрямую соотносятся с политико-экономическим вопросами. Это обусловлено тем, что подавляющее большинство медиа работают на рыночных основаниях, причем фактор внимания и контактов с контентом является решающей предпосылкой максимизации доходов. В борьбе за эффективную реализацию ключевых потребностей аудитории – информирования и рекреации – побеждают те, у кого имеются необходимые ресурсы для обеспечения производства качественного контента и современных технологий для его распространения. В сложившейся ситуации возможности телекомпаний оказываются существенно более скромными, нежели ресурсы цифровых гигантов. По итогам 2020 г. экономическое состояние большинства ведущих мировых телекомпаний оказалось существенно более сложным, нежели глобальных интернет-гигантов (Google, Facebook, Amazon и др.). Последние даже в период пандемии демонстрировали не столь высокий, как ранее, но, тем не менее, устойчивый рост [How Covid-19 … 2021]. В 2021 г. глобальные цифровые платформы увеличили темпы своего роста [Global Marketing … 2021].
56 Вместе с тем, современное телевидение в любом обществе выполняет важные социально-политические и культурные функции, являясь инструментом информационной власти. Здесь в ряду первоочередных задач телевидения - обеспечение национальной идентичности, поддержания единого политико-идеологического и культурного поля, в котором существуют граждане и государство. Это тем более так, в условиях обострения противоречий между ведущими цивилизационными субъектами и нарастанием глобальных вызовов, в которые оказываются включены как национальные государства, так и мощнейшие транснациональные компании, в том числе т.н. цифровые гиганты. Соответственно, все более актуальными становятся вопросы правового регулирования национальной информационной среды, следования всех игроков, в том числе глобальных технологических платформ единым нормам деятельности в российской информационной среде.

References

1. Austin A., Barnard J., Hutcheon N. (2019) Zenith Media Consumption Forecasts 2019. London: Zenith.

2. Bauman Z. (2002) Individualizirovannoe obshhestvo. [The Individualized Society] M.:Logos.

3. Beck U. (2000) Obshhestvo riska. Na puti k drugomu modernu. [Risk Society: Towards a New Modernity ]. M.: Progress-Traditsiya.

4. Cha J.. Chan-Olmsted S.M. (2012) Substitutability between online video platforms and television. Journalism & Mass Communication Quarterly. no. 89. no. 2. pp. 261-278.

5. Clapp R. (2021) YouTube consumption shows double-digit growth. https://www.warc.com/content/article/warc-datapoints/youtube-consumption-shows-double-digit-growth/136278

6. Couldry N., Hepp F. (2017) The Mediated Construction of Reality. Cambridge: Polity.

7. DeFleuer M., Ball-Rokeach S. (1989) Theories of Mass Communication. New York: Longman.

8. Edelman Trust Barometer 2021 Global report. https://www.edelman.com/trust/2021-trust-barometer

9. Global Marketing Monitor Weekly Market Trends. 01.02. 2021. https://www.groupm.com/global-marketing-monitor-weekly-market-trends-may-01-2021/

10. Hjarvard S. (2008). The mediatization of society: A theory of the media as agents of social and cultural change. Nordicom Review. vol. 29. no. 2. pp. 105–134.

11. How Covid-19 Supercharged the Advertising ‘Triopoly’ of Google, Facebook and Amazon. March 19, 2021. https://www.wsj.com/articles/how-covid-19-supercharged-the-advertising-triopoly-of-google-facebook-and-amazon-11616163738

12. Jenkins H. (2018) Konvergentnaya kul'tura. [Convergent Culture]. M.: Ripol Klassik.

13. Kayany, J. M., & Yelsma, P. (2000) Displacement effects of online media in the socio-technical contexts of household. Journal of Broadcasting & Electronic Media. vol.44 no. 2. pp. 215–229

14. Kolomiets V.P. (2020) Mediatizatsiya media. [Mediatization of media] M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta.

15. Krotz, F. (2007). The meta-process of ‘mediatization’ as a conceptual frame. Global Media and Communication, vol. 3 no.3. pp. 256–259.

16. Levada Centr: istochniki novostej i doverie SMI. 27.02.2020 https://www.levada.ru/2020/02/27/istochniki-novostej-i-doverie-smi/

17. Lukovitz K. (2020) Streaming Now Accounts For 25% Of U.S. TV Usage. 13.08.2020. https://www.mediapost.com/publications/article/354705/streaming-now-accounts-for-25-of-us-tv-usage.html

18. McLuhan M. (2003) Ponimanie media: Vneshnie rasshireniya cheloveka. [Understanding Media: The Extensions of Man]. M.: Kuchkovo pole.

19. Murdock G. (2017) Mediatisation and the Transformation of Capitalism: The Elephant in the Room. Javnost - The Public. vol. 24. no.2. pp. 119-135.

20. Nazarov M.M., Ivanov V.N., Kublitskaya E.À. (2019) Media, instituty i doverie rossijskikh grazhdan [Media, institutions and trust of Russian citizens]. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Sotsiologiya. T. 19. ¹ 2. S. 277-288.

21. Nimrod G. (2019) Selective motion: media displacement among older Internet users. Information, Communication & Society. Vol. 22. no. 9. pp. 1269-1280.

22. One TV Year 2020 – Glance. Press release. 12.04.2021. https://www.glance-mediametrie.com/en/one-television-year-world-1

23. Platyashhaya auditoriya rossijskikh onlajn- kinoteatrov vyrosla na 52% do 8,5 mln chelovek. 09.03.2021. http://www.kinometro.ru/news/show/name/online_2020_tmtcons_8540

24. Poluehkhtova I.À. (2010) Sotsiokul'turnaya dinamika rossijskogo televideniya. [Sociocultural dynamics of Russian television]. M.: Ànaliticheskij tsentr «Video Interneshnl».

25. Rogers E.M. (1983) Diffusion of innovations. New York: The Free Press. P. 247-250.

26. Schultz, W. (2004). Reconstructing mediatization as an analytical concept. European Journal of Communication, vol. 19. no. 1. pp. 87–101.

27. Tefertiller À. (2018) Media Substitution in Cable Cord-Cutting: The Adoption of Web-Streaming Television. Journal of Broadcasting & Electronic Media. vol. 62. no. 3. pp. 390–407.

28. Teleauditoriya vyrosla na chetvert' v aprele 2020. 13 maya 2020. https://mediascope.net/news/1139341/

29. The Global TV Deck. The global proof of TV’s power and popularity. (2020) http://www.theglobaltvgroup.com/tgtv-deck/

30. Vaulprå F. Glance-Mådiamåtrie. Global review of lockdown viewing – towards a ‘new normal’? A detailed analysis of TV and content consumption since January. 2020 asi Virtual Conference. 3rd November 2020 Session. https://www.asiconferences.com/conferences/2020-asi-virtual-conference/

31. VTSIOM: Rossiyane doveryayut traditsionnym SMI bol'she, chem internetu. 26 iyunya 2020. https://news.rambler.ru/sociology/44412388-vtsiom-rossiyane-doveryayut-traditsionnym-smi-bolshe-chem-internetu/

32. Warc. (2021) Media Owner Profile: Netflix, Global. https://www.warc.com/content/paywall/article/warc-datapoints/media-owner-profile-netflix-global/129427

33. Zotto Ñ., Lugmay A. (2016) Media Convergence as Evolutionary Process / Lugmayr A., Dal Zotto C. (eds.), Media Convergence Handbook. Vol 1. Springer-Verlag Berlin Heidelberg.. P.9-10.

Comments

No posts found

Write a review

(additional_1.docx) [Link]

(additional_2.docx) [Link]

(additional_3.docx) [Link]

(additional_4.docx) [Link]

(additional_5.docx) [Link]

(additional_6.docx) [Link]

Translate